Струны лютни дрожали под пальцами,
боялись пыла, рока, судьбы...
Я следил за двоими страдальцами,
слыша
их
немые мольбы.
Один другого о чем уговаривал,
не слышал, знал,
как их души кричат.
Но сердца их стойкие к пламени –
лишь поэтому ноги стоят.
Струн расслабленных пальцы касались едва.
Я смотрел,
засыпая...
костёр затухал.
И, казалось, кружилась моя голова...
В сон полночный чуть ли не настежь упал.
И всю ночь, до утра,
пока не рассвело,
находя в этом свой неприкаянный толк,
положив в ножнах меч от себя далеко,
убаюкивал Львёнка утомившийся Волк.