мы с тобой давно решительно не понимаем друг друга,
и эта пропасть между нами мне начинает нравиться —
мне есть куда упасть, и теперь это подобие адского круга
не ломает меня, а лишь помогает расплавиться.
я пытался не думать о тебе, но срывался и отчаянно,
будто хватая жадно недостававший мне воздух ртом,
думал, ночи напролёт я думал о тебе, пламенно,
проклиная себя за каждый промах перед тобой.
я считал дни, что провёл без твоих сообщений,
и сбивался на сорок шестом, не люблю эти цифры —
ни четыре, ни шесть, они вселяют в меня всё больше сомнений,
я не помню уже, какими мы были, просто всё меняется быстро.
я хотел бы встретить тебя где-нибудь в метро лет через пять,
увидеть, насколько ты бледная, холодная и содрогнуться,
ты не любишь объятия, но я непременно подошёл бы, чтобы обнять,
и, знаешь, я не смог бы тебе не улыбнуться.
однажды я забуду тебя, мы оба прекрасно знаем, что нам не по пути,
потому что люди — как раз те твари, что умеют уйти, стерев номера,
а я никогда не умел, но обязательно научусь, у меня ведь жизнь впереди,
хотя, признаться честно, я не уверен, что это так.
и сколько бы дней пустых не прошло, я не могу понять,
какой ты человек, но смотришь на меня как на врага,
ты была другой, я это точно помню, мне ли не знать,
хотя, да, мне-то откуда знать, какой ты была тогда.
я заслушал десятки песен, пока писал все стихи к тебе,
хотя попрощался с этими глупостями ещё в августе,
а в августе в моей жизни начало всё меняться, будто во сне,
только от этого становились мне вовсе не радостно.
ты наверняка сменила номер, а я так хотел позвонить тебе в новый год
и сказать, что я, чёрт возьми, люблю тебя и желаю тебе настоящего счастья,
но нам не судьба вместе бороться с болью, поэтому пусть будет рядом тот,
кто вынесет этот груз, я ему отправлю его по почте, пусть он сделает всё, что в его власти.