1.
Я однажды подумал - свой век
Проживает в пыли человек,
В суете и потоках машин
Под змеиное фырканье шин,
Под будильника звонкую трель,
Под рабочего дня карусель,
Под оклад "воли век не видать",
Под отчеты, что надо сдавать…
Оказаться бы где-то в глуши,
В Робинзоновой синей тиши.
Чтоб вокруг – пальмы-зелень-кокос,
Чтоб солеными брызгами в нос.
Чтоб на ветке сидел попугай,
С оптимизмом крича: "Вай-вай-вай!"…
Но увы! На работу с утра мне опять,
И в тоске я отправился спать.
Я уснул. И проснулся один,
Сам себе падишах-господин.
Я один, а вокруг – ни души,
Я один в долгожданной тиши.
Я один. Только море вокруг,
Небо синее, солнечный круг.
Я один! И запела душа –
До чего тишина хороша!
Ни жены, ни коллег, ни врагов,
Всех владений – сто сорок шагов.
И, здоровою гордостью полн,
Резюмирую: я – Робинзон!!!
2.
Здесь колибри летают, смеясь,
У мартышек – любовная связь.
Хорошо! Даже очень! Ура!!!
Но… настала ночная пора.
Надо б мне обустроить свой быт…
Я унижен, растоптан, разбит!
Где отель? Где камин?! Где кровать?!!
Как на острове мне ночевать?
Я забЕгал… Прибрежный песок
Мне забился в от Гуччи носок,
Мои брюки - почти от Армани! –
Превратились в две шелковых рвани.
Ночь упала, как будто платок.
Ничего себе – жизни виток!
Это как же, стесняюсь спросить,
Должен я эту ночь пережить?
Я зарылся в песок, словно краб,
Обстоятельств несчастнейший раб.
Так и будет, друзья?! Ну, уж нет!
Мне хотя б раскладушку и плед,
Чашку кофе с утра, бутерброд…
Впрочем, есть стратегический ход -
Я усну и проснусь, как всегда,
Там, где душ, и диван, и еда.
…Я уснул. И проснулся один…
Снова я сам себе господин,
И вокруг только джунгли и крабы,
И секвойи, и баобабы.
О, проклятье! Так это не сон?
Значит, я пустотой окружен?
Где ж теперь цивилизация?
Ничего себе ситуация!
Я присел на песок и вздохнул
И, не скрою, немного взгрустнул.
Только что теперь толку тужить?
Надо взять себя в руки и жить.
И я взял. И я в чащу пошел.
Много разного в джунглях нашел.
Я носил, я строгал, я пилил
И все время себе говорил:
"Врёшь! Меня просто так не возьмёшь!
Хоть и злобно, судьба, ты поёшь,
Только разуму слава и честь!
Надо мужества? Их у нас есть!"
И, по факту затрат средств и сил,
Я со временем славно зажил.
Дом сложил, попугая завел,
Самогон из бананов пошел…
И порою, в сезоны дождей,
С самодельною трубкой своей
И с любимым вдвоем попугаем
Мы чаи с самогоном гоняем.
(Здесь отметить я должен особо,
Оценили достойно вы чтобы,
Потому что – спросите Дефо! –
Без зверей робинзоны – никто!)
Попугай – очень умная птица.
Очень к знаниям птица стремится,
Со вниманием слушая вирши
О событиях фондовой биржи.
А порой, увлекшИсь сладким зельем,
Я впадаю в сплошное веселье,
И по памяти детские книжки
Я читаю знакомой мартышке.
3.
Но не все складно в том королевстве, –
Затрудненья в финансовом средстве.
Иногда понимаю с тоской:
Я Юдашкин, увы, никакой.
Ведь из пальмы, ядреная вошь,
Ты наряд "от кутюр" не сошьешь,
Разве "прет-а-порте", да и то, –
Из лианы не выйдет манто.
Но зачем я вам это вещаю?
Вы мне скажете: "Плавали, знаем!
Ведь и Биробиджан, и ЮФО, -
Знают все Даниэля Дефо!"
Ну и ладно. И славно. И пусть.
Я и сам его знал наизусть.
И в угоду аудитории
Напишу окончанье истории.
4.
В общем, жизнь протекала неспешно.
Где-то трудно, а где-то успешно.
Были горести, беды, и вот
Показался вдали теплоход.
Шел он в море, и белый и статный,
Весь такой распрекрасно-приятный,
А над ним – ах, ты белая птица! –
Самолет к островочку стремится.
Подбоченясь, достойный и тощий
(Вдруг там едет любимая тёща?),
Вышел я. Рядом друг мой – мартышка,
В зубах - трубка, под мышкой - винишко.
На плече восседал попугай
И тревожно кричал "Вай-вай-вай!"
На борту теплохода – жена.
Тонкокостна, стройна и нежна.
И мартышка с отчаянным "Ах!"
Вдруг укрылась в ближайших кустах.
…Были слезы, объятья и крики,
Фотовспышек слепящие блики.
И жена все шептала, бледнея:
"Завершилась твоя одиссея!"
Отчего-то тоскуя, вздыхая,
Я забрал своего попугая,
Самогона последний запас
И найденный в джунглях компАс.
Я собрал немудреный свой скарб
И взошел потихоньку на трап.
А в колючих прибрежных кустах
Раздалось на прощание "Ах…"
5.
Я вернулся домой, полон славы,
Загорелый, небритый, кудрявый.
Тут спокойно и жить бы, но ведь
Понеслась суеты круговерть.
Интервью, фотосъемки, фуршеты,
Презентации, встречи, банкеты…
"Оскар", "Тэффи", "Ника", "Овация"…
Вот такая вот… инсинуация.
После очередного банкета
Я проснулся, в пижаму одетый,
А на кухне возилась жена,
Как обычно, бледна и нежна.
Я не понял, а где же банкет?
Даже нового смокинга нет!
Грамот нет, наградной статуэтки
И большой попугаячьей клетки…
А жена мне: "Любимый, родной!
Что, скажи мне, случилось с тобой?
Ты так ночью кричал, так стонал
И мартышку какую-то звал,
Все твердил, что на острове ты
И что сбудутся скоро мечты,
Будто "Оскара" ты получал,
Интервью "Комсомолке" давал…
Может быть, тебе в отпуск пора
Или это такая игра?"
…Значит, это был сон?! Только птица
Не даёт мне сегодня ложиться,-
Мне стучится в окно попугай
с укоризненным "Вай-вай-вай"…
2003 г.
(это мне примстилось после замечательного фильма "Изгой" с замечательным Томом Хэнксом, - ничего личного, как у них,у американцев, говорят...)