***
Жила красавица в деревне,
Чьи очи были бирюзой,
И, как кудрявые деревья,
Струились волосы косой.
Ей было имя Маша. Часто
Вдали мелькал её подол,
Не знала девушка напастей,
А паренёк сквозь частокол
Глядел влюблёнными глазами
И Маше был, бесспорно, мил,
Хотя ему и отказала,
Когда любви её просил.
Но всё ж любила она с парнем
Вести беседы у костра,
Она его любила втайне,
Но так влекла её игра.
Ведь забавляло Машу очень,
Что парень бегал всё за ней
И так мечтал и дни, и ночи,
Любя нежнее и сильней.
«Ах, перестань ты, слышь, Савелий,
За мной таскаться день-деньской!
Уже за гору солнце село,
Иди-ка лучше ты домой!»
В ответ парнишка-воздыхатель
Так выразительно смотрел,
Он был неистовый мечтатель,
И сердце сбито сотней стрел
И к ножкам Машеньки упало,
Горя любовью день и ночь,
А Маша нежно прогоняла,
Идти ему велела прочь.
«Зачем ты парня так изводишь? –
Подружки говорили ей. –
Ведь ты сама все дни и ночи
О нём мечтаешь всё сильней».
«Ах, что за глупости, девчата!
Пойдёмте в салочки играть,
Пока у речки моя мама,
Пока домой не будет звать».
Но голос слышался бабули,
Она зачем-то позвала,
И Маша резвой быстрой пулей
В избу родную унеслась.
***
«Пока что матушка у речки,
Я расскажу тебе о том,
Как я по юности на свечке
Гадала с зеркалом вдвоём».
«Гадала ты? Да разве можно?
Мать говорит, что это грех».
«Да разве Богу невозможно
Простить невинный юный смех?»
«Ты называешь это смехом?
Не согласилась бы с тем мать.
Она меня учила с детства
Искать у Бога благодать».
«И много ищешь благодати?
Ты целый день смеёшься, ты
Так любишь песни и гулянки,
Разбив Савелия мечты».
Вздохнула вдруг, потупив очи,
В глазах запрыгали костры,
Сказала Маша: «Тайну ночи,
Своё гаданье расскажи».
Так внучке бабушка сказала:
«Когда была я молодой,
То очень сильно пожелала
Узнать, кто будет милый мой.
Взяла два зеркала, поставив
Напротив их, чтоб был тоннель.
Девичьи все такие нравы,
Гадают все, ты мне поверь!»
«Но говорит мне мать – опасно,
Ведь так недолго умереть».
«Ах, полно, я живой осталась,
Сумела даже постареть.
Я даже деда углядела,
И поженились вскоре с ним,
Не так уж страшно это дело,
Гадать полезно молодым!
Иди назавтра в полночь в баню,
Запрись и косу распусти,
И даже если будет страшно,
Не вздумай, внученька, уйти.
Увидишь суженого вскоре,
Не бойся, Маша, ничего,
Я знаю, не случится горе,
Придёшь обратно ты домой».
А Маша слушала и втайне
Желала, чтоб Савелий встал
В тех отражениях зеркальных,
Визит к которым её ждал.
***
Сказала Маша всем подружкам:
«Пойдёмте с зеркалом гадать,
Мне повелела так старушка,
Хоть недовольна будет мать.
Но мать об этом не узнает,
Поможет бабушка мне в ночь
Прокрасться тихо к старой бане.
Ах, лишь бы страх мне превозмочь!»
Смущённо девушки шептались,
Не зная, стоит ли идти
И на гаданье соглашаться,
Но всё ж пошли сопроводить
Свою подружку дорогую,
Когда спустилась тихо ночь,
Сияло тихо полнолунье…
Ах, впору б убежать им прочь!
Но нет! Машуля так желает
Узнать, кто будет ей жених.
А вдруг Савелия узнает?
А вдруг его возникнет лик?
И вот уже они у бани.
«Ну что же, девушки, идём!»
И всем девчатам очень страшно,
Застрял у каждой в горле ком.
Но всё ж войдя, хотя и с дрожью,
Они закрылись на засов,
Светя зажжённою свечою,
Чтоб встретить в зеркале любовь.
А бабушка о том забыла
Сказать, чтоб внученька взяла
С собою ткань и вмиг накрыла,
Коль что покажут зеркала.
***
И вот сидят и ждут девчата,
Смешки их слышатся порой.
Ах, стать бы птицею крылатой,
Туда умчаться, где покой!
Стихает смех, проходит время,
Ведь всё страшней им и страшней,
Уже стучится что-то в темя,
Минуты кажутся длинней.
Перед глазами расплываясь,
Плывут куда-то зеркала,
Порой как гладь у океана,
Порой как чёрная зола.
Уж тяжко клонятся их веки,
Подружек смутно тянет в сон,
Нет в отраженье человека,
Ах, где же он, ну где же он?
«Ну сколько ждать ещё возможно?»
«Ну потерпи ещё чуть-чуть,
Ведь подождать не очень сложно,
Он очень скоро будет тут».
И вдруг какое-то явилось
Лицо в тоннеле из зеркал,
И приближалось с быстрой силой,
Как шум камней средь диких скал.
И визг раздался в бане старой,
Подружки бросились бежать,
Одна лишь Маша здесь осталась,
Она решила подождать.
И вот лицо всё ближе, чётче,
Глаза так злобою полны,
И Маше страшно, страшно очень,
Они вдвоём теперь одни.
И вдруг лицо совсем уж рядом,
Готовясь словно выйти, и
Трясёт девицу в лихорадке,
Ведь не ждала такой любви.
Разбилось зеркало, и руки
Навстречу Маше понеслись,
И вскоре стих и шум, и звуки,
Как гул подавленной толпы.
***
Наутро девушки решились
Взглянуть, что с Машею теперь,
И вот девицы с робкой силой
Толкнули тихо в баню дверь.
Разбито зеркало, осколки,
Лежит подружка на полу,
Петля на шее от верёвки,
Случилось это наяву.
Откуда здесь верёвка, в бане?
Девчата ужаса полны.
Неужто этот рыцарь страшный
Подружку ночью задушил?
Да, Маша мёртвая. Нет жизни,
Дыханья нет в её груди,
И вот уже рыданье слышно
Девчат, что встали позади.
И вскоре матушка узнала,
И бабушка вся затряслась,
Свой грех прилюдно рассказала,
Что научила погадать
Она так внучку и забыла,
Сказать, чтоб ткань с собой взяла,
Чтоб отражение накрыла,
Когда покажут зеркала.
***
Теперь Савелию осталось
Об этой смерти рассказать.
В душе мешались горе, жалость,
Когда к нему явилась мать
Несчастной девушки убитой,
И вот Савелий всё узнал,
С нечеловеческою силой
Он в эту баню побежал.
За ним людей бежала горстка,
Все, кто был рядом и видал,
И вот Савелий взял верёвку,
Себе на шею намотал.
«Не трогай это! Это демон
Принёс из ада своего!»
И оттащили парня девы,
Чтоб не случилось ничего.
Остались лишь тугие шрамы
На пальцах бедного юнца,
Что захотел уйти так рано
Из жизни сей, предав Творца.
Дня через три он шёл понуро
В храм исповедаться во всём,
И вместе с ним рыдало утро
Холодным в августе дождём.
Священник всё со скорбью слушал,
И даже парня обнимал,
И думал всё, как эту душу
Спасти, и юноше сказал:
«Недалеко на тихом склоне
Построен монастырь мужской,
Иди туда, быть может, вскоре
Окрепнешь слабою душой».
И был послушником Савелий,
А через пару лет он стал
Монахом с сильным, гибким телом
И всё усердно выполнял.
Молился он по целым суткам,
Работы делал на дворе,
А в небесах кричали утки
В ещё прозрачном сентябре.
Эпилог
Так годы шли, старушка вскоре
С душою тяжкой умерла,
Ведь не могла избегнуть боли,
Что внучку страшно подвела.
Мать оставалась и болела,
Была ведь старою уже,
Едва своё влачила тело,
Влачила груз в своей душе.
Уж замуж вышли все подружки
С мужьями благостно живут,
Гуляют часто на опушке,
И рядом с каждой – свой супруг.
Савелий молится за душу
Марии, Божией рабы,
Чтоб стала доля её лучше
Чуть-чуть средь мрака пустоты.