Октябрь брит до синевы.
Так очевидна запутанность ветвей.
Раскаркались.
В садах прогорклый дым.
Приход Антиэвклида
картонный город ждёт,
раскрывшись, -
липкий страх испариной на лобных долях окон.
Кто он? – невежда, птюч –
расправит
в скрипучей лайке потную
и ловко
перелицует really! с игрой,
где Кравитц – жох и цинник.
Я тоже жду.
Откуда? Может,
последний синий кит, ползущий с Охты,
щепастым ёкарным дождём пробьёт до кожи,
шоркнет –
и Цой – из-под окалины и охры.
Город невзлюбил меня с первой встречи.
А казалось…
Караулил за гнилым парапетом, грохотал крышей на каждом считанном шаге -
и достал.
Но так бездарно:
китайской бабочкой пьяного задрота на Крестовском.
Оглянувшись, присыпал сухим.
Схожим с извёсткой.