Вечером мы заглянули к соседу. Его собака, чистокровная Московская сторожевая, как-то во время прогулки вырвалась и сгуляла с простой дворняжкой. Родилось шесть щенят. Виктор принёс одного, посадил на низкий стул. «Сидеть!»-- тихо скомандовал он. Перед нами сидел беспомощный крохотный щенок, ещё не открывший глаза. А ему уже команды отдают. Но он не выдержал этого испытания и свалился на пол. Посадили второго. Этот был такой крепенький и упитанный, с внушительными лапками и длинными ушами. На стуле щенок удержался. Значит, испытание прошёл. «Вот этого и берите. Он будет смелым и уверенным,- сказал мой сосед.- Именно так проверяют собак».
Но мы принесли домой этого ушастика только тогда, когда он подрос, и мать подкормила его своим молоком. На мир он смотрел доверчиво и открыто. В этого щенка мы все сразу влюбились: такой он замечательный толстячок, с белой грудкой, а лапы, как у настоящей взрослой собаки. Просто чудо какое-то! Щенка мы назвали Динкой. Муж соорудил ей просторную тёплую будку. Мы постелили сена, сверху бросили старое одеяло. Росла Дина быстро. Кормили всегда её вовремя. Аппетит у неё был отличный. Через несколько месяцев она превратилась в красивую и большую собаку с длинной и пушистой рыжей шерстью. Каждый из нас старался её чем-то вкусненьким побаловать. Перепадали ей и косточки, и конфеты. Особый восторг у Динки вызывало мясо и молоко.
Но она очень не любила чужих людей во дворе. Однажды мы резали поросёнка. Саша Отавин , пока работал, скормил Динке почти все внутренности, надеясь задобрить её этим. Но собака несла свою службу верно. Как только Отавин пошёл мимо Динки один, без хозяина, она сразу стала в позу: подняла свои огромные лапищи и загнала «пленника» в угол. «Так от тебя ещё и дурно пахнет, и, по-моему, водочкой,--подумала она.—Вот тут и стой». Сашка орал на всю округу. Дина только лаяла, но не кусала. Она дала ему почувствовать, кто тут хозяин. Когда мой муж прибежал на помощь, то увидел Сашку, стоящим по стойке «смирно». С него лил градом пот. И хмель весь сразу прошёл. «Вот это собака! Без штанов оставит»,--сказал Отавин. Она очень не любила пьяных почему-то. Но нас всех Дина просто обожала: играла с нами, крутилась волчком, ждала, когда её погладят, поговорят с ней. Очень жизнерадостная собака. А летом, когда наступала пора созревания малины, она сидела и ждала нас, когда мы насобираем малину. Просила ягоды глазами. Так скулила и виляла своим пушистым хвостом. И когда кто-нибудь из нас насыпал ей в чашку малины, Динка тут же её опустошала и просила ещё добавить, хоть немножко. Мы подсыпали ещё. И она нас за это благодарила добрым взглядом. Мне кажется, что собаки ближе всех к человеку. Они всё понимают, только не говорят.
Моему внуку исполнился год с небольшим, когда я решила его познакомить с Диной: «Дина, это Глеб, он ещё совсем маленький. Ты его не обижай». И она, будто поняв всё, завиляла хвостом, лизнула ему лицо и руки. Потом Глеб уже сам подходил к собаке. Она внука повалит на снег, а он кричит на неё: «Дина, ди! Ди, Дина!». Он не выговаривал слово «уйди», поэтому получалось смешно: «Ди». А она его совсем не слышала, играла с ним и выкатывала в снегу так, что домой он заходил, как снеговик. А когда Глеб подрос, он садился на Динку верхом, расправлял её уши и делал вид, что скачет на коне. Дина его не трогала, только приседала и оглядывалась на седока, будто говорила: «Ну и тяжёлый же ты стал, братец».
Динуля оказалась сообразительной и умной собакой. Своих кур она никогда не трогала. Она даже любезно позволяла им доклёвывать то, что у неё было в чашке не съедено. Но стоило появиться у нас во дворе чужой курице, как она начинала лаять на неё. Как она их различала, непонятно. Однажды мы потеряли цыплят. Лето стояло холодное и дождливое. Они, как сквозь землю, провалились. Решили на всякий случай заглянуть в собачью будку. Они все там. Часть сидела на собаке, а часть—под ней. Гостеприимная хозяйка их согревала своим теплом. По-моему, ей даже было приятно. Мы очень удивились. Такого умиротворения я ещё не видела.
В саду у нас стояла пасека. Всё было спокойно. Неожиданно для всех вылетел большой рой пчёл. Он сел на изгородь во дворе. Мы немного растерялись: пока развели дымарь, пока набрали воды. И пока рой сидел, много бед натворил. С криком убежали соседи, я выбежала без маски и в чёрном трико (а чёрный цвет—это, как красное, для быка).Но больше всех досталось Дине. Пчёлы кавказской породы очень сердитые. Собака бегала по двору, не зная, куда спрятаться от них. Они впивались ей везде. Она визжала, с разбега влетала в свою будку, думая найти спасение хоть там, но тут же вылетала пулей обратно, потому что пчёл и там было полно. Когда же они сквозь шерсть добирались до её тела, Динка начинала кататься по земле и выть. «Ах, вы, черти кусачие! Вот привязались! И никакого спасения нет от вас. А ведь такие маленькие, но какие острые иголки втыкают в мой нос,--в замешательстве думала Динка.—Ну где же мама? Она бы меня спасла от этих кусачих зверей». Но мне самой досталось пятнадцать укусов в одну ногу. И я ничем не могла помочь своей любимице. Только вижу, как она носом роет землю, отбивается лапами. Но и это не спасало. Наконец, рой поднялся и улетел в лес. На другой день на собаку жалко было смотреть. Она целый день пролежала. И даже от молока отказалась. Постепенно пришла в себя.
Наша Дина умела быть преданной своему хозяину. Однажды муж поехал на рыбалку на велосипеде. Приехал, велосипед бросил в кусты: «Дина, охраняй!» А сам ушёл рыбачить. Но когда он собрался домой, то вышёл с другой стороны. Собака не ожидала его возвращения оттуда и кинулась на него. Она всё это время сторожила велосипед. Значит, что-то осталось в ней от её породы.
Вскоре мы переехали в райцентр. Новый жилец, который купил нашу квартиру, попросил оставить ему собаку. Тем более, что нам негде её было там держать. Как жалко было нам её оставлять. Такими просящими глазами на нас смотрела Динка, когда мы уезжали….
Декабрь 2014 года.