Уважаемые, Стихиряне! Надеюсь, что проходящий 2014 год оказался для Вас плодотворным и успешным, соответствующим символу 2014 года (Лошади). Пусть не обошлось без дискуссий, способствующих выражению гражданской позиции Автора, но в результате полемики предпринята попытка достижения Истины, заключающейся во взаимном уважении Авторского Слова. Благодарю коллег-Авторов за положительные и отрицательные отзывы к произведениям и проявленный интерес к творчеству в целом. Желаю, чтобы в 2015 году авторов, осмеивающих творчество и ведущих себя недостойно с морально-этической точки зрения стало меньше, а Личностей уважающих, прежде всего себя, стало больше.
По итогам года представляю Вашему вниманию поэму "Березовая любовь" в 11 частях, главный смысл написания которой заключается в демонстрации читателям тернистых троп человеческих взаимоотношений, построенных на любви и смежных с Ней чувствах. Автором предпринята попытка переосмысления ценностей, требующих определенных лишений и испытаний.
С Наступающим 2015-ым годом!!! С уважением и надеждой на заинтересованность к обращению автора и поэме, Е.Ю. Сыроватский.
ЧАСТЬ 1 ВМЕСТО ПРОЛОГА
Сплетенье мыслей и полет
В межгалактическом пространстве,
Так не «летал» и Дон-Кихот
И не вкушал природы яства…
О, танец чувств, любви фокстрот,
Не ведал и не знал доселе,
Как в темноте душа поет,
Летя по жизни черно-белой.
Откуда крылья, Боже мой,
Как будто в мире неизвестном
Весною, летом и зимой
Гласит Архангел «о чудесном».
И я тот зов облек в стихи,
И страстный пыл огня, вкушая,
От роз блаженные духи
Мой разум сладко искушают.
Смириться, знаю, не смогу
И быть в покое не пытаюсь,
Когда на дальнем берегу
Косы березовой касаюсь.
А рядом с ней москитов тьма,
И писк сменяют серенады,
Гляжу на сельские дома,
Где в окнах светятся лампады.
Подруга-ночь, хрусталь кругом,
Отраден звездный дождь с рожденья,
Я от любви бежал бегом,
Бежал…береза, к сожаленью.
В сережках не таи слова,
А в этих косах – страсть нагая,
Твоя в алмазах голова
Переливается, сверкая.
Косматость чувств и тайна грез
Ну, расскажи мне о любови…
Молчишь…а рядом цепи кос
Расстелет ива к изголовью.
Мне косы те едва ль нужны
Лишь потому, что на планете
Не видел я такой княжны
Ни наяву, ни на мольберте.
Не знаю я грустить, страдать,
А может даже, и смеяться,
Пусть не пощупать благодать,
Но ощутить в душевном танце.
Вот это быль…какой роман,
И тотчас зори пламенеют,
Ты идеальна, без изъян,
Пред Твоим станом очи млеют.
Обнять бы мне, да снова дрожь,
В твоих рассказах – мемуары,
Но иногда холодный дождь
Затушит марево пожара…
А этот блеск ветвей нагих
В посеребренной чуткой коже
Отличен от берез других,
Хоть внешне, кажется, похожим.
Раскрой же тайну озорства
И не сокрой улыбку в косах,
Пускай кругом гудит молва
На косогорах и откосах…
Пускай галдят вороны всласть,
Чтоб аж горели клювы жаром,
Я полагаю, крик не в масть,
Когда душа горит пожаром.
Не слушай их, они соврут,
Изымут то, что сердцу снилось
И, заарканив – заклюют,
Лишь окажи такую милость…
Но стать крепка Твоя, Моя
И что нам чувства прохиндеев,
Когда в мажоры соловья
Мы зерна душ взрастим, посеяв.
Прости за тот лимонный свет
С тоской и горькою порукой,
Но не взрастет, как рожь, поэт,
Не повенчавшийся с разлукой.
Теперь и ты с разлукой той
Сдружилась так, что неразлучна,
Рецепт для счастья-то простой,
Но, как товар на рынке, штучный.
Дари сейчас, раздай потом
«Черниле» слезы, смех и скуку –
Тогда, быть может, о святом
Напомнит с вороном разлука.
А мы живем с тобою так,
Как никогда, никто на свете,
В безумных мыслях кавардак,
А наяву, как будто дети.
И каждый день, смотря в окно
На алость зорь и плен тумана,
Немножко грустно и смешно
Что ночь была такою странной…
К тебе, как в детстве, ураган
Пристал и требовал ответа,
Мол, что за парень-хулиган
Тебе сказал «привет, Джульетта».
Какой бестактный разговор,
Вопрос и глуп, и не застенчив,
Ведь этот штиль с лиловых зорь
Непостоянен, переменчив…
Но разве в тишь творений час,
Когда трава не шелохнется?
Когда лучи танцуют вальс,
А их партнер – рассвет и солнце.
Тогда заря истомный зов
Бросает в пестром колорите,
А вот когда пришла любовь –
То жизнь похожа на две нити.
Клубок один, другого – нет,
И слов цепочки в полумраке
Уже готовят свой «кастет»
На случай мести и атаки.
Ах, кто бы знал круженье звезд…
А кто бы смог сказать заранее,
Что за такой «душевный Тост»
Даны мне свыше испытанья…
И я бреду чрез сонмы грез
И вижу, как в саду веселье:
От этих медных серьг и кос
Истома в сердце и похмелье.
Туманный смог и дым в глаза -
Мне суждена такая участь,
Пойми, береза, нам нельзя
Испить нектар, совсем, не мучась.
От жажды – только слаще Он,
Я искушен им до безумья,
И ненавижу, и влюблен,
И в заточеньях, и в раздумьях.
Теперь слова, как грубый наст,
Уста до дрожи леденящий,
Что вызывают похоть – страсть,
Замуровав лучины в чаще.
Где светоч тот и где бальзам,
В котором черти испарятся? –
В котором птичьим голосам
Уже нет смысла расставаться…
Тебе дано синицей быть…
А я журавль в белесой стыни,
Нам суждено с Тобою жить
Там где сплетались гарь и иней.
Пороши бал, метели вой
И на полотнах чернозема
Еще дышу…пока живой,
Хотя совсем далек от дома.
Неважен мне тот сухостой,
Туманной хмарью угнетенный,
И не решусь сказать «постой»,
Сочтя молву за «кар» вороний.
Вороний взгляд Тебе не мил,
Но Твой вороне, так пригляден,
И ложью Свет собой затмил,
И вместо солнца уйма градин.
Пронзящий «кар» и тет-а-тет,
Застыв буквально на мгновенье,
И «соловьем» бы рада петь,
Сложив сонет – стихотворенье.
Но прыть не та, совсем не та,
Не стоит связки рвать и мучить,
Другая светит Ей звезда,
Другая ждет и в жизни участь.
Галдеж рождает смуту Душ
И не оставит нас в покое,
А следом и вороний муж
Венчает марево с тоскою.
И, растворяя бодрый гам
В ранимой женственной натуре,
Как плут, нахал, повеса, хам,
У птиц сидит в «прокуратуре».
А там, свои порядки все ж,
И нам с Тобою без оглядки
Нельзя взрастить хмельную рожь
На черноземе и украдкой.
Нельзя понять, что кажет глас
Духовной мудрости и веры,
Но серьг и кос пунцовый вальс
Оставит копи суеверий.
Ведь для кого-то быль ясна,
А кто-то чудо ищет в свете,
Пусть позолотная луна
Вдруг исчезала на рассвете,
Но юнга-месяц был ревнив,
Как и свистящий ветер свежий,
Что дергал косы слезных ив
И представлялся «я – милейший».
Ты знаешь то, зачем свистит
Тот ветер с царствия иного? –
Не для того ли чтоб пиит,
Пронесся прытью вороного,
Взлохматив дерн, сорвав листы
С копны березовой забавы,
Чтобы спалить от искр мосты
Свое, подчеркивая право.
И вот опять в цветной поре
Среди цунами, бурь и молний
Прошепчет «милой» на заре
О том, что тополь – посторонний.
Все фразы блеф, слова-ножи,
И пышность чувств – неправомерна,
Покуда пасмурность души –
Тогда и мысли будут скверны…
Палач ли плут, не разберешь,
Но, в самом деле, без разбора
В привычной помеси галдеж
У беспардонного актера…
Береза, ветер Ты, прости
Такой свободный, здравый, свежий,
И повторяю «не грусти»,
Коль оказался он невежей.
Но в диалоге с мутью слов
Далекий светоч и Великий
Взрастит и веру, и любовь
За все, прощая, повилике.
И потому, Шедевров бал
От недозрелых чувств и песен
Взывает радость и печаль
И он, по-своему, чудесен.
За каждый день и каждый миг
На этой ли, иной планете
Спасибо, что не напрямик
Идет наш путь на этом свете.
За то сплетенье и полет,
За трепет кос, мятеж, лишенья,
За горечь и гречишный мед,
За час победы, пораженья.
Без них нельзя нам на земле
Пройти от старта до финала,
Прискорбно жить навеселе
Лишь потому, что все нам мало…
ЧАСТЬ 2 РАСПРОСТИТЬСЯ
Подкралась ночь и звездный дождь,
Как маскарадное виденье,
От пестрых страз бросает в дрожь,
Я говорю с Березой-тенью.
Да здесь Она…ну точно здесь,
Не говорите «сумасшедший»,
И мне б с сережками навес
Пускай израненный, отцветший.
Пусть бал еще не предрешен,
И мне плясать с Ней до заката,
Буран мятежен и взбешен,
И за любовь нести расплату…
Береза гнется, но молчит,
И с болью я помочь не в силах…
В такой тревожный колорит
Свистел мне ветер «о чернилах».
И как в бреду священный час
Пришелся вкупе с наважденьем,
В кострище том души рассказ,
Что не согласен с заключеньем.
Не прерывается строка,
А месяц желтый, пыль глотая,
Уже шептал «привет, пока,
Береза в парке золотая».
Ему звезда – сердечный вой,
А мне – березовая дама,
Что в час желанный огневой
Собой украсит панораму.
Гоню от жара мысли прочь,
Сгубить себя возможно быстро
Но, чтобы пламя превозмочь
Почуять сердцем надо искры.
И тот костер, и тот запал,
Взлетая ввысь во тьме безликой –
И есть душевный пьедестал,
Увы, заросший «повиликой».
Но статный облик орхидей,
Сравнив с березой – недотрогой,
Храню с гармонией идей,
Давно повенчанных с тревогой.
Тревожность та скорее всласть,
Сознанья зов - «в осином жале»
Отвергну я когда-то страсть,
Чертей прогнав, что так мешали…
И станет ночь желанней дня,
Когда сольюсь с Ней воедино,
Скажу «Ты мне одна нужна
И мыслей нет других в помине».
Скажу «пускай твердит молва
О том, что встреча не сложилась,
Но сердце, все ж не голова,
В него стрела тайком вонзилась.
И мой черед в порывах строф
Расщедрить лакомые звезды,
И наконец, кружить готов,
Но, все не так, не так уж просто.
Ах…как задумчив снова я…
С чего бы это…сомневаюсь?
Нет…мы с Тобою не друзья,
Но от нектара зашатаюсь…
Среди таких лазурных кос
Я вечный гость и горе-зритель,
И от Тебя летит вопрос –
«А кто наставник и Учитель…?».
Береза, милая моя…
Хрустальной ночью, забавляясь,
Не забывай, что все не зря
А в омут…нет, я не бросаюсь…
Бросают нас с Тобой стремглав
Не для забавы иль потехи,
А для того, чтоб Светоч глав
Мы ощутили без прорехи…
Ведь даже этот звездный дождь,
Рассыпав стразы и сапфиры,
Занудным звоном «ты уйдешь»
Глаголел сердцу, мне и миру.
Да…тучи плачут и скорбят
О том, что жар чумной разлуки,
Как дань зловредная расплат –
Как будто нет вакцин от скуки.
Смиренье…тишь и благодать…
Такую явь любил без страха,
Как снится мне небес тетрадь –
Так далеко душе до краха…
И в этот час священный путь
Своей купажной ипостасью
Как будто шепчет «позабудь»
Печаль и беды в одночасье…
«Забудь, сотри и страсть, и грех,
Лучами «айсберги», взлелеяв,
Живи «на счастье» Человек
Зерно свое оставь, посеяв…
Не спорь с судьбою, не ропщи
И даже в снежной круговерти
Березу ту, как ключ, ищи
От детства, юности до смерти.
С Ней тяжело…и боль в висках
Теперь навряд ли излечима…
И «лед» прощальный на устах
Хладит до дрожи пантомима.
Срывая терпкий поцелуй
С помадным вкусом «белоствольной»,
На вольный ветер забалуй
Не посмотрю, как впервь, вороной…
Проказник…Он ведь не отстал…
Еще вот с той поры туманной,
Когда и прядь Ее трепал
Хрустальной ночью звездной, странной.
Зашелестела всей листвой,
От боли стоны, иль от счастья…
Фривольный ветер - часовой
Не покорил своею страстью…
Стоит теперь…дрожа во тьме
И, принимая ветра струи,
Она осталась в кутерьме,
В которой все живем мы всуе.
Но, растопив привычный лед
Сплетеньем кос и карнавалом,
Сказала что «Любовь живет
С духовнотворческим началом».
А страсть…взывая укусить
Хмельное яблоко раздора,
Лишь яд желает посладить
И «посадить на цепь» актера.
Но, видно, роль нам не играть
В ложбинах страсти, угасая,
Ценней гораздо благодать
И поучение «Мазая».
Уже от страсти той тошнит
До хрипоты, до боли в сердце,
Пускай, притянет, как магнит,
Душе озябшей не согреться.
Прости меня, «запретный плод»,
Я выбрал путь тяжелый, трудный,
В мятеж и стынь, корабль плывет,
День роковой торопит, ссудный.
Его не знать, маяк погас,
Но все равно, плывя на ощупь,
Круженьем сытый звездных страз
Припомню дом и лес, и рощу…
А в роще той краса в шелках,
И вместе с бархатною ночью
Отнес Ее бы на руках
Куда велит, куда захочет…
Но снова ветер быстр и смел,
Сорвав с голубки одеянье
Меня оставит не у дел
И все вскипевшие желанья…
И плыть быстрей бы, но невмочь,
Бродяга – ветер ранит струны,
О, Господи, какая ночь…
Какая даль…какие шхуны.
А что теперь из моих уст? -
Неужто страстные порывы…
Топил я лед, прогнал и грусть,
И гнал коня «и в хвост и в гриву».
Но не судьба…потешный бал…
И путь давно мой обрисован,
Что где б теперь я ни летал
Мятежным ветром «зацелован».
А в час, когда сойтись в тиши
С березой той в зеленой роще
Пролить бы слезы от души,
И соловью бы петь попроще.
Чтоб не менял талант на «пыль»,
Когда звучит забавно скерцо,
Чтобы припомнил водевиль
И зацепил сонетом сердце.
Я пропущу мимо ушей
Что прогорело и неважно,
И прогоню тоску взашей,
И поплыву вперед отважно.
Тупая боль…и все не то…
Былые встречи, расставанья,
И вездесущ цирк-шапито,
И кроткий голос «до свиданья».
И листьев клена карнавал
Осенней пасмурной порою,
И в пору дождь «маршировал»,
И даль окажется сырою…
Но в кантилены лунных «слез»
Особой терцией вдогонку
Бросаю я «немой» вопрос
«Эй, ветер, где моя сторонка?» -
В ответ услышу «ты плыви,
Смелее ход, не вопрошая,
И днем сегодняшним живи,
Как и Медведица Большая».
В минуте – час, в неделях – год,
По предначертанной программе
Заря и ночь, рассвет–заход
И трагик-чувства в мелодраме.
Пока что, сумрака черед
Такой мятежный, окаянный,
Стрела в душе – не эшафот
Без ухищрений, притязаний.
Но в Ней священная печать
Такую, что дожди не смоют,
Нутру предсказано кричать
Так, что и штиль не успокоит…
Живу, дышу, творю, пою,
И в пестрой гамме озаренья
За все судьбу благодарю,
За все…без доли сожаленья.
Пускай останутся стихи
В сердцах и в душах у народа,
А индивиды те глухи,
Что ночь меняют на восходы…
Не подменяйте никогда
Круженье звезд «кострами» неба,
И край Родной на города,
В котором злачный запах хлеба.
Серёжки пламенных берез
Цветут в блаженной атмосфере
И лишь тогда прекрасней роз,
Когда хранят надежду с верой.
Не дергай, ветер, не томи
Пушистых в роще «одиночек»,
И крик души моей прими,
Не обходящийся «без точек».
Мне жаль, что скоро расцветет,
Туман затмит собой надежду,
Но все равно священный «мед»
И мил, и сладок, как и прежде.
А ночь, как чудо, до зари
Разворошила мышцу сердца,
Лети, душа – Экзюпери,
Дабы с другой такой же спеться.
Знакомый вид…восторг и боль…
А вдохновение - как птица,
Но, с белоствольною «Ассоль»
Осталось «Грею» распроститься.
ЧАСТЬ 3 МЕЛОДРАМА
Лебяжий плен густых перин,
В груди – неровное дыханье…
Шепчу с молитвой Ей «Аминь,
Спаси, Архангел, от отчаянья».
Щемящий сплин сдавил виски,
Светила вместе закружились,
На водной глади «игроки»
За свои жизни рьяно бились.
Хвосты покрыты серебром,
И бодрый нрав взамен тревоге,
Надулись тучи пузырем
И стали плакать понемногу…
Лиричный вид, тоски – печать
На берегу сыром, размытом,
И ветер жаждет целовать,
Не называясь «паразитом».
Не плачь, Родная, не жалей,
Такая грусть давно приелась,
Сегодня – сердцу тяжелей,
И прядь чего-то расшумелась.
Но в час рассветный огневой
Ты взглянешь, как лучисты дали,
И над кудрявой головой
Вмиг рассосется смог печали.
И светит солнце над копной,
Согрев заботой Твои косы,
И медный дождик проливной
Уже не в облике «занозы».
Растрогалась…одна стоишь
Среди лучистого ансамбля,
И только буйный ветер лишь
Пронижет душу Твою «саблей».
Не хочешь с ним уже играть,
Озябла в грезы, дождь и сырость
«Согрей березу, Божья Мать,
Ну, окажи такую милость».
Прости Ее за грех и страсть,
Что сердце тополя в манишке
Хотела взять, да и украсть,
Но жаль, что холоден он слишком.
Всего-то скромно промолчал,
Ведь был застенчив, мил и ярок,
Листву по кругу разбросал
И темперамент – не подарок.
Теперь трава пустилась в рост,
Прошли дожди, умылись реки,
Позволь, береза праздный тост
Тебе сказать, как Человеку.
«Я видел много вот таких,
Но сердце билось ли, едва ли,
Не сочинял другим я стих,
Хоть был в томленьях и печали.
Ушла луна, утихла боль,
А ты, все также распрекрасна…
Но от дождя осталась соль,
Что щиплет раны ежечасно.
И все равно, смотря на прядь,
За нею сразу следом в «очи»,
Хочу я только передать
Что «привлекательна Ты очень».
Что сколько б ни было берез
Сегодня, завтра, год от года,
Таких не будет пышных кос,
Ветвей таких не будет сроду.
Цвети душа и пой бодрей,
А что еще, скажи, осталось,
Тебя ласкает Ветр – Борей,
Да впрочем, как и ожидалось…
Но, внемля зову свысока,
Замрет сердечко на мгновенье
И, вспомнив бронзовый закат
В косу вплету стихотворенье…
Услышишь ли его, иль нет,
Спрошу у звезд в хрустальном небе,
На желтом месяце вельвет
Который раз примерить мне бы…
Чтобы кричать «Душа поет
Так звонко весело, мятежно»,
Что и луна откроет «рот»
И прокричит «на бис, конечно».
Ей этот жанр так сладок, мил
В межгалактическом пространстве,
Что, если б месяц не кружил,
Тогда б Она вскружила «царство».
Ах, это царствие планет…
Так многолико, так желанно,
К Луне особый пиетет
Такой Великой, многогранной.
Звезда целуется с другой –
И вот искусство романтизма,
«Но что же месяц дорогой
Лишен покамест оптимизма?»,
Иль застеснялся, или плут,
Но в лунных фазах, очутившись,
Найдешь однажды свой приют,
В луну мгновеньем обратившись.
А с «белоствольной» все живей
Играет ветер…шутки плохи,
Зачем ты дразнишь суховей
В бессменном образе пройдохи?
Ай да, забыл, совсем забыл,
Что ни случилось – так и надо…
Разгорячен и не остыл
И просвистишь о том, что рядом.
Я не печалюсь, не гневлю
Ни рай, ни ад на этом свете
И потому, судьбу не злю,
Что так знакомы круговерти…
Сегодня здесь, а завтра – там
Мы разбредемся после оды,
Для разговоров по душам
Мешает скопище народа.
Посеребрит еще февраль
Немую синь, былую просинь,
Я не кривлю душой «мне жаль»,
Что так стремглав промчалась осень…
Но листья в пламени, как впервь
Во снах кружатся мимолетно,
Тревога прочь, долою гнев,
Хоть и не дышится свободно…
Проснувшись, снова наяву,
Как просыпался не однажды,
Одним мгновением живу,
Неповторимым, знаю, дважды.
А в этот раз передо мной
Береза та в белесой шубе,
Намазал иней расписной
Ее осанку, плети, губы…
Но в суете забыл сказать
О том, что грусть неутолима…
Зимы морозная печать
Теперь окажется без грима.
А, вспомнив ветер, как напасть,
И зная, как пирует «бравый»,
Известна пламенная страсть:
Назад, вперед и влево, вправо.
«Не мучай свистом, не шали,
Но разве слышит меня, вольный?» -
Мгновенье ярости пришли
И миг, когда самодовольный…
Сокрыл Тебя бы от проказ
Хладного ветра, мерзлой бури,
Но повторю «не в этот час
Фривольной спеси, игр и дури».
Но ты не гнись, играй смелей,
Чтоб стало зрителем смешнее,
«Что пара звонких тополей
От чувств, стоите, пламенея?»
«Ошеломил концерт и бал
И захватил?» – вот так скажите…
Никто судьбу не выбирал
И не сплетал украдкой нити…
И даль смиренней день за днем,
И сплин былой уже далече,
Теперь под пламенным шатром
Такой приятный сердцу вечер….
И шепот кос, и вальс теней
С минутой каждой все милее,
Вот оттого, дышать трудней,
Вот потому, и ветер злее…
Но злость, как дым, а счастье – явь,
Хоть не потрогать, не пощупать,
Но сколько ж песен, строк и глав
В своей душе взрастя, баюкать?
И вроде с «чистого листа»
Начать, чтоб больше не приснилась
Та одинокая звезда,
Что на просторах серебрилась.
Но как же глас и зов небес,
Но как же трепетная лира,
Ведь тополь вовсе не балбес
И шелестит на благо Миру.
И песня, как чудесный лик,
В мятежных душах, отзываясь,
В сердца ворвется напрямик
Рекой бурлящей, разливаясь.
Подумать только бы на миг,
Что может слово, только слово,
Как Всемогущ обычный крик
«Good bye», «привет», «прощай», «здорово».
Ансамбль цветов и шелк аллей
В оттенках пестрых, многоликих,
В стократ богаче королей
Таких добротных и Великих…
Величие…не в том отнюдь,
Что крепь в богатстве, представляя,
Пиарить жалким дымом грудь,
Достоинств сердца умоляя…
А в том, чтоб искренность воззвать,
Копну березы в солнце видеть,
Чтоб расстелить в лучах кровать,
Забыв о слове «ненавидеть»…
Но дождь всегда наперекор
Идет с лучистою забавой,
Обвенчан он с «лохматых» пор
Печальной терцией и славой.
Коль ветви пляшут в полукруг –
Желанье Ангелов и Бога,
Коль бес и дьявольский недуг –
Наилегчайшая дорога.
Таков урок на свете нам:
И страсть, и похоть с наважденьем,
Что означают слово «срам»
И не созвучны с вдохновеньем.
Листва вальсирует, но врозь,
И наготы привычны блики,
А ветер в драме снова «гвоздь»,
Что славит «бунт» и «повилику».
Неравнодушен стан Ему,
Неравнодушна Ты - забава,
Всерьез, иль шутит, не пойму,
Но вижу, как заходит справа
И слева страстный пируэт,
Целуя тотчас в губы страстно,
Не сможет так ласкать поэт:
Неугомонно, пылко, праздно.
И хаос чувств, и свист упрям,
И монотонен он на воле,
Растреплет косы по утрам –
До полнолунья хватит боли.
«Так ветер – друг или палач?
Дружить с порывами возможно?» –
Эх, «белоствольная», не плачь,
Все в мелодраме очень сложно.
ЧАСТЬ 4 ТОПОЛИНЫЙ МЕД
Раздолье…мед…и безутешно
Душа поет, крича вослед,
Копна Твоя, береза, нежно
Прошелестит «привет, привет».
И ветви порознь, тут же вместе,
Не рассмотреть, не расчесать,
Так Ты похожа на невесту,
Что жаждет ветер в жены взять.
И свист, и шепот лижет косы,
И ласки девственной любви,
«Но от чего, царевна, слезы? –
Да, успокойся, не реви»
Хоть и обидит, не разлюбит,
А трепет кос – заводят дух,
Себя, как я, уже не сгубит,
Изнежив плети, сердце, слух…
В его руках – Ты королева
Без дыма, боли, грез и бед,
Припомнит, как Адам и Ева
Сказать не в силах были «нет».
И Он в закат влачит признанье
И, растревожив свистом тишь,
Пойдет с любимой на свиданье,
Сказав Тебе «привет, малыш».
Ах, сколько нежности и ласки,
Ах, сколько трепета и чувств,
Такое было только в сказках
Без плена зла и безрассудств…
Но наша жизнь и быль, и небыль,
И здесь уже, как посмотреть,
Душой бы только, как и пепел
Не разлететься…не истлеть…
Разгонит ветер тучи плавно,
Потом в «кулак» их вновь сведет
И просвистит, что «ночь желанна»,
Когда заплакал небосвод.
Не обращай вниманье, дева,
Я знаю, месяц давний друг,
Как ловит звезды справа, слева -
Так сразу сердце «тук-тук-тук».
Он не ревнует к свисту ветра,
И зависть Чувству не нужна,
В одной из фаз родится Мэтро -
Непревзойденная луна.
«А что ж береза с вольным ветром
Рассталась нынче или нет?» -
Ведь Он представился Ей Мэтром
И просвистел «держи билет».
«Сегодня вечером на сцене
Увидим пляски, маскарад,
Я обниму Твои колени
И раскраснеюсь невпопад».
«Не говори, что Ты устала,
Замучил быт, гнобит печаль,
Ведь поднебесная фиала
В пурпурный час накинет шаль».
«Я в ожиданьях, дорогая…
Лети со мной, танцуй, резвись» -
«Прости, но, ветер, я – нагая,
С костюмом Ты определись».
«Да не волнуйся, дева, пустят,
Я устремлюсь и Ты за мной,
Осина прядь свою распустит,
Но нет милей Твоей Родной».
«И запись мастер-класса Глинки,
И Паганини для Тебя
Исполнит фугу по старинке,
Струну и холя, и любя».
«Пусть не смогу, как Он бедовый,
Но я с Тобой в одном ряду
Сижу, как месяц чернобровый,
Что загляделся на звезду».
«Какой концерт…какая скрипка,
И рукоплещет дружно зал,
Ты даришь мне свою улыбку
Ту, о которой не мечтал».
И блеск помады ярче в цвете
Блестящих рамп, цветных кулис,
Тебе кричат с усладой дети
«Береза - супер, ай да, мисс».
«Погаснет свет, но хруст попкорна
Встревожит место «для двоих»,
Уж лучше б отзвук слышать горна,
Чем малолеток озорных».
«Да ладно, злиться я не стану
Но, прикасаясь к створкам губ,
Молва кричит довольно рано
О том, что ветер слишком груб».
«Не так ли?» - томно, неприятно,
И горечь пламенных побед
Порой в душе безрезультатна,
Когда, любви, по сути, нет…
Береза скучно «пялит» очи
Свои на сцену каждый раз,
А ветра страсть и мука точат
От поцелуев здесь, сейчас.
Но что поделать, ветер пылкий,
Свистеть так гордо, без проказ,
Какая прядь, а стан….прожилки
Рождают дрожь, прельщают глаз…
И, захмелев и пошатнувшись,
И, рассмотрев актеров стать,
Он троекратно в зал, вернувшись
Найдет березу ту опять…
А к «белоствольной» кавалеры,
Как будто пчелы на нектар,
И влюблены Они без меры,
И в душах странствует пожар…
«И кто здесь лишний, генералы?» -
Мятежно ветер просвистел,
С таким навязчивым оскалом
Он разогнал с полсотни тел…
И снова, рядом с Той березой,
Как будто в детстве озорном,
В Ее душе Он бы «занозой»,
Глуша печаль свою вином.
Прошли недели, месяц, годы,
В один момент в той роще все ж
Однажды с ветром, хороводя,
Березу тополь бросил в дрожь…
Она ревела и страдала,
И прядь держала у воды…
Его дыханья было мало,
Как яств мерцающей звезды.
С Ней приключилось наважденье
В один из дней в лиричный час
Стрела Амура по веленью
Попала прям в «душевный глаз».
И лучше бы прошла навылет
Так нет, застряла и…мандраж…
Тоска теперь, беднягу, пилит,
А поначалу «глупость, блажь».
Теперь слова уже никчемны,
Проказы ветра хоть бы что,
И крик рассерженный вороний
«Душа – сплошное решето».
Не ест, не спит, и грусть-злодейку
Теперь воспримет, как родню,
Скворец вдруг станет канарейкой,
Синица – дамой «Авеню».
И все бы было так прекрасно,
Да только тополь не окреп,
Бельмесит листьями неясно
То, что «устои - белый хлеб».
Но косы…косы, как шальные
От зорь до звезд унять нельзя…
Запляшут ветви озорные -
Такая доля и стезя…
То веселится, то рыдает,
И не поймешь какой расклад…
Она «под облаком летает»,
Свершив священный променад…
А тополь с проседью, ведомый
Безбрежной лаской и теплом
Совсем измаялся истомой
И грузной мыслью «о былом».
И не дает покоя память,
Что было там за пленом дней,
Куда мела ретиво замять,
Куда дул ветер – прохиндей…
Ах, эти мысли, думы, склоки,
Кинжал для сердца и рубец,
Теперь слагает тополь строки –
Хоть и в поэзии не спец.
Береза в роще притомилась
И, вспомнив марево огня,
С ретивым ветром закружилась –
Неполюбившая жена…
Но те забавы в пору ветру
И снова дрожь, и снова сласть,
Биенье сердца тотчас чертит,
Но жаль, увы, оно не в масть…
Так было раньше…были годы
В самодовольной кутерьме
Порыв из чувств сварганил оду
И прокатился по зиме…
Береза зябла, горевала…
«Согрел бы кто, да нет Его»,
И вот пора любви настала
Как просто так «из ничего».
Ну что теперь твердить, радея
Любовь ли это, иль туман? –
В сердцах подложно орхидея
Уже наметила роман…
А, может быть, дурная сила,
Черня любовь, сдавила плод,
И черный ворон над могилой
Галдеть в сердца не устает.
Ведь отродясь, не зная песен
Тот ворон «каром» упрекнет,
Весь мир богат и интересен,
Что подтверждает Дон-Кихот.
Но что-то в сердце прокрадется
Змеею ветреных забав…
Дурным гуляньям предается
И на свидания стремглав…
Бессонна ночь, мятежно утро
И день в природных кружевах,
А под полночным перламутром
В своих обыденных правах
И строит глазки, и голубит,
Да так, что черт не разберет,
То ли и вправду Он так любит,
То ли душе напрасно врет…
Но в буйном чувстве вожделенья,
Как барабан сердечный стук,
Березе вспомнилось мгновенье
Где с топольком сплетенье рук.
Слова-молва, и слезы градом,
И медь на листьях серебрит,
Любовь пришлась нектаром-ядом
И воссоздала колорит.
И бесполезно вторить боле
О том, что разум оживет,
Одна стоит на том раздолье
И тополиный жаждет мед.
Но мед тот дёгтем оказался
С лебяжьим отблеском перин,
И дождь по лужам расплясался,
Вмешав тоску в ультрамарин.
ЧАСТЬ 5 ПОСЛЕСЛОВИЕ «ПРОЙДЕТ»
Минует день, за ним недели,
Березе той отцвесть – расцвесть,
И ветви с прядью отболели,
Молва осин, насмешки, лесть.
Вчера еще в театре с ветром,
Сегодня…только без него,
Но станет тем лучом, светом,
Что квинсенстенция всего.
И станет петь на всю округу
О своих чувствах и любви,
В душе пожары, боль и мука,
А сердце нежное в крови.
Уже не в радость Ей веселье,
Раскинув косы, как впервой,
И для Нее раздолье – келья,
И луч – фонарь над головой.
О чуде грезит, как ребенок,
И день, и ночь, и напролет
Мотив любви печален-звонок,
Сменив закаты на восход.
Изжога в небе рассосалась,
И охватила мгла простор,
Но боль гнетущая осталась
Еще с былых далеких пор.
Засуетилась вправо, влево,
И дуб, и клен так хороши,
И ждал Ее Мадрид с Женевой,
Что пожелает «от души».
Но понапрасну дуб старался,
И клен без устали радел,
И сердце рьяно добивался,
И серенаду в сумрак пел.
«Что ж ты, Береза равнодушно
Смотрела вдаль совсем без чувств,
Душа молчала непослушно,
Не признавая явь искусств».
Вокруг шелка, алмазы, слитки
И кавалеров целый клан,
Кто ожидает у калитки,
А кто, объехав сотни стран,
Стоит и ждет неугомонно
Биенья сердца, трепет жил,
Но только каркает «ворона»
Уж лучше б кто-то рассмешил.
Звенят, шуршат уже все хором:
Два клена, дуб и ряд осин
Подобно алчущим актерам,
Не ведав тлена и кручин…
Веселью – час, а грусти – сутки,
Смешались горечь, боль, мятеж,
Для них береза – незабудка,
Но в отношениях есть брешь.
Любви не будет, зря старались,
Плясали, пели, что с того?
В закатном пламени прощались,
Хоть расставаться нелегко
И ждали новой жаркой встречи
Как «выходила в свет» заря,
Кленовый друг выходит с речью
На желтом плате сентября.
От вопрошания до тоста
«Ну, расскажи нам свой секрет»,
И отчего Тебе так просто
На приглашенья вторить «нет».
«Ну, неужели искру света
Мы не зажгли в душе Твоей,
Не жди любезного ответа
От возмужалых тополей».
Мы за Тебя в «огонь и воду»,
И скажем ветру «тише будь»,
«От зорь вишневых до захода
Береза, нас, не обессудь».
«Печали прочь, долой сомненья,
И равнодушье, как порок,
Ну, прояви немного рвенья,
Прошелестев с любовью в срок».
Не тут-то было, все непросто…
И в этом мире, и в другом,
И клен, и дуб с осиной – гости,
Заговорив о «дорогом».
Но «дорогое» то в алмазах
В осеребренной синеве
И, отродясь в других рассказах
Где нити вместе только две.
И не дано четвертой, пятой
Узлу из «пары» помешать,
Но птицелов уже «патлатый»
Манком стремится зазывать.
В одну он метит неустанно
И, может быть, от зорь до звезд
Если пытаться дерзко, рьяно
Рецепт для счастья, может, прост.
«Рецепт придется точно в пору
Когда чрез силу ветви врут?»,
Не так пестры, как прежде зори,
И листья тополя зовут.
Она, как будто закружившись,
Не видит жизнь вокруг себя,
И от росы засеребрившись
Шумит ветвями «эх, судьба».
И снова тянет Ее к месту,
Где тополь рос, взрослел и креп –
Вот там и душеньки сиеста,
Вот там и сердца злачный хлеб…
Прекрасны клены, дуб – забава,
Но все ж не тот душевный бал,
У них есть все…богатство, слава,
Но не мерцающий кристалл…
И «белоствольной» тяжко, горько,
Не рассмотрев каратный свет,
Ведь мякоть сердца станет коркой
И на душе «тяжёлый плед».
Ну что же делать? – судьбы, тропы,
На всех дорогах круговерть,
Не раз Ей встретятся особы,
Не раз листве сухой гореть…
И в размышленьях, и в тревоге
Не раз на зорьке прозябать,
Жалеть о жизни понемногу,
Терпя раздор, переживать…
И зной терпела, и порошу,
И дым пленил просторы глаз,
И устилали стразы рощу,
Была картина – высший класс.
Береза мерзла, согревалась
И продолжала жить мечтой,
Что где-то в прошлом затерялась
В белесой мантии святой.
В дожди, бураны и метели
В ненастный и мятежный час
Все ветви-руки каруселью
Изобразили венский вальс…
Она однажды закружилась
И растревожилась до слез…
Но доля горькая…простилась…
А «почему?», «зачем?» - вопрос...
Но тропы…нити…перелески…
И сколько б раз ни танцевать
Так многогранны жизни фрески:
Болеть, радеть, переживать…
И никуда уже не деться
От встречи будто невзначай,
Когда комок немого сердца
Протяжно крикнет «не скучай».
Когда в душевных перифразах
Веселье с грустью тет-а-тет,
А «белоствольная» в алмазах
Вдруг начинает песню петь.
Безбрежны отклики волнений,
Мятежны горькие слова,
Удел теперь – стихотворенья
И вольнодумная молва…
Момент отчаянья приелся
Теперь, совсем уже не нов,
«Чего же тополь расшумелся,
Мою не чувствует любовь?».
Или стоит один на сцене
В пшеничной бархатной поре,
Пусть оставляет ветер тени,
Свистя ревниво на заре…
Болеет тополь точно так же,
Как и береза в кружевах,
Но не добьешься слова даже,
Как истукан…увы и ах…
«Ну что ж, бывало не такое» -
«Бывало ли?» – а может, нет…
Но кто теперь-то успокоит
Души рыдающей кларнет.
На саксофоне были игры,
На пианино – ветви врозь,
Но вот такие точно титры
Впервые видеть довелось.
И потому, так взбеленилась
Копна, заметно поредев,
В мечтах береза разрезвилась,
Украдкой тополя раздев.
И понеслось опять по кругу:
Береза-тополь и назад,
Метут, свистят метель и вьюга,
Свершив белесый променад…
Согреться бы…мороз игривый
Рассыпал иней по ветвям
И покуражился над ивой,
И «разрубил тепло по швам».
Но тополиный пух летает
И перламутровый эскиз
Мазки в картину добавляет,
Где нипочем погодный криз.
Мороз рисует шедеврально,
И каждый штрих - отдельный миг,
Не помешал бы ветер шквальный
Березе белой напрямик…
Но невозможно отдалиться
От той природной кутерьмы,
Когда одни и те же лица
На белом ватмане зимы…
И тайный путь единой нотой
Сверстает вьюги каламбур,
И чудеса теперь с природой,
И ласков желтый абажур…
Но иногда насупив брови
От ссор и драмы, и разлук
Он «по-добру и по-здорову»
Уйти пытается от мук…
Но нет же «юнга», не пытайся,
Луна тебе, как сахар-яд,
Ты с Ней, пожалуй, оставайся,
Пока не слышно «воронят».
Пока белым-бело повсюду,
И чувства лавой напоказ
Твердят «грущу» и «не забуду»
То, что бывает только раз…
И запах, и ветвей касанье
Так мимолетны были, но
Ведь ненапрасное свиданье –
Скорей – судьбы веретено…
И что бы там ни говорили,
Два клена с дубом заодно –
Они напрасно тратят силы
«Все так нелепо и смешно».
И эхо дальнее березы
Для них забава – вот и все…
Не извлекается «заноза»
И плюсом боль туда еще…
Рядить, судить неправомочны,
Да разве только наблюдать,
Однажды ветер понял точно,
Что бесполезно больше ждать…
Но все равно, еще попытка…
Еще встревожить ветви вновь,
Ромашки в ход и маргаритки,
Но это ли была любовь?
Вопрос и пламя…чувства, слезы
А драма набирает ход,
Из одного – теперь вопросы
И послесловие «пройдет».
ЧАСТЬ 6 КОГДА-ТО
Когда-то было все спокойно:
И ветр, лаская, целовал
Так горячо, совсем не больно
И на свиданье снова звал.
Но, то ли время, пробежало,
А то ли, чувств завял букет,
Береза «нет» - Ему сказала,
Когда порыв шептал «привет».
Он раздевал Ее, лелеял,
По нежной плоти пробегал,
И феромоны свои сеял,
И ветвь дрожащую искал…
Негодовал порою часто,
Когда березу не нашел,
Когда она кричала «баста,
Нашелся мне еще король».
Но ветер свистом, опленяя,
Не мог разлуку принимать,
Он вторил «я же объясняю,
Давай листву скорей снимать».
Березе плохо, ветви крутит,
Все тяжелее боль сдержать,
Она Его совсем не любит…
Но как, же…как Ей убежать…
Она застыла неподвижно,
И корни к дерну приросли,
Уже в отчаянье, еле слышно
«Освободиться бы от тли».
И вольный ветер не в усладу,
Когда сдувает тлю легко,
Совсем не то теперь Ей надо,
Неровно дышит, глубоко…
Плясали ветви бы задорней,
То веселее было б в час,
Когда «бродяга посторонний»
Вновь приглашал Ее на вальс…
«Но все…довольно, с меня хватит,
Устала я от лживых фраз,
Ворона ласковей погладит,
Устроив карканье сейчас».
«А ты лети своей дорогой
Где клены, дуб и ряд осин» -
Где в сочной рощице широкой
Худющий тополь не один…
И сразу чувства новой силой
Ручьем журчащим полились,
Пусть рядом каркает «чернила»
Как будто выпила «Белиз».
Так разъяренно, искушенно,
Но с прежней долей озорства,
Ох, и бессовестна ворона,
Что вновь галдит «а я права».
И острым клювом, как указкой
По «белоствольной» проведет,
Не тешь себя красивой сказкой,
Где тополь песенки поет…
«Не тешь себя, береза, боле
Своей загадочной мечтой» -
Довольно сыпать в рану соли
И разговор совсем «пустой».
«Чего Тебе, ворона, надо
Ларцов ли, замков, жемчугов?» -
Ведь ничему уже не рада,
Хоть и достаточно мозгов…
И диалог здесь был бы долгим,
Да снова ветер прилетел,
Своим порывом рьяным, строгим
Он дифирамбы снова пел.
Трепал копну, тревожил косы,
Не щекотал, как было впервь,
Хоть не забыл о белых розах,
Но поселился в сердце червь…
И снова тень бывалой прыти,
И сладость меда на устах,
Вновь голословное «простите»,
Что разбивалось «в пух и прах».
Лелеял косы все нежнее,
Струей по корню проводил
И заводился все сильнее,
И за березой в полночь бдил.
Слова теперь совпали с песней,
В которой ветреный мотив,
Не избежать простуд – болезней,
Совсем душою загрустив…
Грустят и ветер, и береза,
Но в разной степени грустят,
Пророчат лютые морозы
На ветках стаи воронят.
«Ты не давай мне обещаний,
Что к липам боле не зайдешь,
Ведь от сомнительных желаний
Не прорастет златая рожь»
«И не зажжем свечу мы боле
Где уваженья нет совсем,
Ведь даже вместе все на воле
Без объяснений и проблем».
«Мне ничего теперь не надо –
Ни яств, ни золота с лихвой,
Ты говорил «Персона – Грата»
С непротрезвевшей головой.
Уже трезвонили мне клены,
И дуб высокий рассерчал,
И липы две, как будто сони,
Тебя тянули на вокзал…
«Лети, не мучай ожиданьем,
Лети сегодня, навсегда» -
Не обойдется «до свиданьем»,
Пройдут полгода и…года.
«Ты не шути теперь со мною
И не пытайся ускользнуть,
Я звал Тебя своей Родною
И добавлял «счастливой будь».
«Не упрекай меня, никчемно,
За все, что было, ты прости,
Смотри, как черная ворона
На моей ветке погостит».
«И звучно каркнет не однажды,
Что диалога больше нет…
Не возвращайся, ветер, дважды,
Не пой и приторный куплет».
Эх, снова ссора, свист и крики,
Да вперемесь галдеж ворон,
Любовь смешалась с повиликой
И понесла теперь урон.
Хоть поначалу терпким соком
Стрела терзала день и ночь,
Но, как баран, уперлась рогом,
И не услышит зова «прочь».
Но все равно уйти придется,
Ведь скоро пламенный рассвет,
И лижет дерн забава-солнце
«Любовь березе и совет».
Совет танцующей березке,
Что распушила тотчас прядь,
Смотри с усладою «Морозко»
И славь небесную «тетрадь»,
Где греет солнце нежно косы
И согревает в хмурый час,
«Как состояние, Береза?» –
Продемонстрируй напоказ.
Но надо знать еще березу,
Чтобы Она могла сказать
«Что вперешку с той занозой
Прекрасна чудо-благодать».
Улыбка, чувства, как ребенок,
И смех задорен, чист и брав,
Но так ли голос вправду звонок?
И так чиста ли сердца явь? -
Отнюдь…не будем распыляться
Про то, что было, не срослось,
Про встречи звездные и танцы
И что одной быть довелось.
Ведь, то закат не так был ярок,
То соловей не то пропел,
Искала в рощице знахарок
Кто б рассказал Ее удел.
Кто б не кичился одеяньем
И явью призрачных богатств,
Она окутана мечтаньем
Достать из сердца копи яств…
И потому-то так мятежно
Воспринимала всякий раз
Слова «прекрасная, конечно,
Что оторвать не в силах глаз».
«Станцуй, пожалуйста, Береза,
Станцуй, пожалуйста, хоть как,
Не стой, застывши, на морозе,
Хотя б один навстречу шаг».
Какой там шаг…а корни держат,
И обрубила бы, но как…
Они хоть крепостью утешат,
Предупредив паденья страх.
И вновь в раздумьях пребывает,
И листья плавно задрожат,
И всей душой переживает
Какой предвидится расклад.
А в глубине, ища ответы
И, размышляя о судьбе,
Она не раз припомнит лето
И скажет «нет» не раз себе…
Слова – душа, как параллели
От мало-мальства до кончин,
В словах оттенки акварели,
В душе – игра цветов-лучин,
Где каждый зов своеобразен,
А штрих – иллюзией богат,
Души порыв разнообразен:
То хор синиц, то воронят.
И в этом прелесть, и величье,
И в этом тайна естества,
Когда не подлое двуличье,
А золотая голова…
Мажор с минором воедино
Составят песню в унисон,
Коль на ветвях огонь и иней
То за «руном» придет Ясон.
И вот береза в колорите,
Поправив косы от зари,
Невольно крикнула «пишите
Творец-сеньор-Экзюпери».
А рядом ива кажет чувства,
Но перепутала любовь
С влюбленным дымом безрассудства,
Когда кипела рьяно кровь.
Прекрасны в роще все березы:
Стройны, красивы и светлы,
Но кто-то днем покажет слезы
А кто-то не боится мглы…
Качают косами игриво,
Но только вряд ли от души,
Ведь скажут тополю «счастливо»
И лишь одна «слагай, пиши».
Занозу в сердце, оставляя
На перепутье трех дорог,
Ей тополь счастье пожелает
Хоть и до ниточки промок.
Но сок не раз насытит жилы
И осенит былой задор,
И потекут рекой чернила,
И рассекретится актер…
Ну а пока несмело, робко,
Смотря на запад, иль восток
Он вспоминает эти тропки
И не забудет про «клубок».
Пусть что далече там случится
Навряд ли можно угадать,
Облюбовала ветвь синица
Чтобы «развязку» ожидать.
ЧАСТЬ 7 БЕРЕЗА И ТОПОЛЬ
Березе стало веселее
В мечтаньях девичьих Она,
Уже о прошлом не жалеет,
Иная явь теперь нужна…
И зацвели мгновеньем косы,
И расшумелась, как дитя,
Сошли «на нет» уже морозы,
И покрепчала береста…
Теперь уже не шелушится
И ветви горестно не гнет,
Ей трелит песенку синица
И песня та, как будто мед.
Такая прелесть, это чудо,
И в каждой ноте свой мотив,
Береза чувства не забудет
В любви, немного загрустив…
Но ведь любовь – такая штука,
Веселье – миг, а скука – час,
Вот потому, как нож, разлука
И как змеиный яд сейчас…
Во тьме с луною, вспоминая,
Обычный день и час, и миг,
Ей повторяет «я не знаю
Про эту встречу напрямик».
«Не знаю я, зачем, к чему же
Та встреча с тополем была,
Теперь и Он стоит простужен,
Заноза в сердце извела».
«Но промолчит, не надо боле
Ни фраз, ни пламенных речей,
За гранью тайные пароли,
Подсказка – звоны палачей».
И в каждой фразе, предвкушая,
Мечту заветную, как ночь,
Звезда – Медведица Большая –
Луны мерцающая дочь…
Ах, чем помочь Тебе, Береза,
Твоей тоски безбрежен глас,
Не лей на дерн воронам слезы,
А прошурши листвой сейчас…
И тут же станет веселее,
И вновь улыбка – благодать,
«Я знаю, милая, болеешь,
А чем…попробуй угадать».
Но посмотри в просторы неба,
Как безмятежен пестрый вид,
Протяжен ветра свист «а мне бы
Листвы летящей колорит».
Но в этой жизни, все по зову,
Какая б участь ни ждала,
А в тайнике святой любови
Златая теплится стрела.
Вот оттого Тебе так больно,
Когда, пытаясь вынимать,
Тот тополь вымолвит «довольно,
Она не будет, мол, мешать».
Но тополь, с детства ошибался,
Когда еще крепчал и рос,
Нет…Он совсем не зазнавался,
Не задирал до неба нос.
И был в любови не уверен,
Покладист с виду, но упрям,
Излишне кроток и манерен,
Шурша листвою «я все сам».
Былая жизнь ему запала
Не меньше пламенной стрелы,
И на перроне у вокзала
Не ведал сырости и мглы…
Не ведал бурь и колких сплетен,
Что вызывают боль и грусть,
Пусть тополь не был так заметен –
Закомплексован, ну и пусть,
Зато, лаская слух прохожих
Листвою жилистой в соку,
Он находил в молитвах Божьих
Свою заветную строку…
И каждый шелест листьев кроны
Так привлекал людей-зевак,
Что черноземные вороны
Не понимали «тайный знак».
Не принимали смысла зова
И шелест кроны невдомек,
А Он, покамест, от любови
И согревался, и промок.
И с долей нужного терпенья
Шуршит забавно и звенит,
Не сразу птица-вдохновенье
Заворожила, как магнит.
Не сразу чувства зародились,
И сок пунцовый побежал,
Березы в вальсе закружились
А он смотрел на этот бал…
И отчего-то стало грустно,
Но в тоже время и тепло…
А за мгновение искусно
Святое пламя обожгло…
И жизнь по капле изменилась,
И вот опять круговорот,
Листва по паркам закружилась,
А он стоит и не поймет…
А что же стало в этот вечер
Такой же, как пятьсот других,
Такие ж точно слышал речи,
Таким же точно был триптих…
Но обывательской натурой
Нельзя, не чувствуя сказать,
Под непростой «карикатурой»
Стоит священная печать.
И тополь стал шуметь игриво,
Пустившись тотчас бойко в пляс,
Зеваки вторили глазливо
«Ах, этот вечер, этот вальс».
Береза тоже истуканом
Досель, не ведая тепла,
В порывах чувств и свисте рьяном
Под звездной высью ожила.
Как будто мир перевернулся,
И зашумели реки «вспять»,
И к «белоствольной» пыл вернулся,
И не хотелось больше спать.
И вот теперь не надо много
Ни слов зевак, ни танца звезд,
Листвой засыпаны дороги,
Засыпан парк и сквер, и мост…
А ветер пуще подгоняет
Листву, кружиться до зари,
Березу тотчас обвиняет
«Мол, на меня давай смотри».
А зов никчемен, груб, печален,
Но в то же время свист ретив…
И вечер звездный так хрустален
Что просит сок – аперитив…
Аперитивом станут искры
И блик прощального костра,
И разлетятся они быстро,
И поседеет «в мел» гора.
Планет круженье незаметно
Промаслит звездный хоровод,
Не говори мне «безответно» -
Вновь «белоствольная» поет.
Не прошурши, что явь – ошибка,
И задержи хотя б на миг
Нежданный взгляд, за ним улыбку,
«Ну, почему же ты притих?».
«Скажи хоть что-нибудь, тихоня,
Своей косматой головой,
Вчера еще Ты – посторонний,
А вот сегодня – уже свой».
В душе проснулась «канарейка»
Такая, что не усмирить,
Холодный свист нашел лазейку,
Но я устала с болью жить…
Теперь уже душа и сердце
Совсем иначе мне поют
О том, что с тополем бы спеться,
Хотя б на несколько минут.
А ветви гнутся, хороводят,
Хоть бересту сковал мороз…
Ах, это чувства так восходят
И расцветают плетью лоз…
И до безумия два шага,
А до страстей один шажок,
«Ну, где же тополь – бедолага? –
Ну, где, зелененький дружок?».
Наверно с липою другою,
Или с осиною вдвоем,
Что называет дорогою
И наливает брют и ром.
А может, сердце не тревожат
Моя тоска, смятенье, зов,
Но как же думы больно гложут
И оставляют красный шов.
Искусство, знаю, помогает
Слагать стихи из года в год,
Заря вновь сердце обжигает
И ожидания – не мед.
И с легкой дымкою туманной
Так горько таинство разлук,
«Горю от чувств я без обмана,
Пойми меня, прости, мой друг».
И клич разносится по небу,
И тотчас дождик моросит,
То ли звенит, «уймись, не требуй,
Как надоедливый москит»,
А то ли скорбью, как потеря,
Тоской без ноты озорства
То ли звенит «надеясь, верю»
А то ль «не знаю волшебства».
Береза думает, мечтает
И день, и ночь, и ночь, и день,
То засмеется, то рыдает
В просторы сел и деревень.
Скворцов приметит с соловьями
И зашумев, ай да просить
Чтобы не пели фонограммой,
А лучше новью голосить.
Поет здесь всяк о своей доле,
Скворец – о тягостях земных,
А соловей – с крупицей соли
Синицы девственной жених.
И драма каждая не нова,
И плачет сердце от потерь,
А, вспоминая птицелова,
То на ловца бежит и «зверь».
А птицы трелили б в забаву
От зорь вишневых дотемна,
И «белоствольной» кудри справа,
И сразу видно - влюблена…
Сокроет чувства на мгновенье
И снова смех, и спесь, задор,
Не сочинить стихотворенье? –
Не разукрасить серый двор?
Но в каждой мысли многоточья,
И в каждой фразе винегрет,
Украдкой пишет лунной ночью
Души пылающий сонет.
И Ей придется повториться,
Не раз, вернувшись к естеству
То, что Она в руках синица,
Послушав праздную молву…
И вот теперь журавль в небе
Летит, расправивши крыло,
«Эх, полететь однажды мне бы,
Но эти корни, как назло».
Еще в мечтаньях искушенных
О чем-то дальнем, дорогом,
Забыв о ликах посторонних
Уже стремглав бежит бегом
Туда где счастье «привалило»
Так невзначай на злобу всем,
Как торжество, Оно Ей мило
Без доказательств теорем.
ЧАСТЬ 8 ДИСБАЛАНС ЧУВСТВ
Седеет небо дымом, мутью,
И хороводит мошек цепь,
Береза вновь на перепутье,
Но как найти былую крепь?
Как обрести покой и счастье,
Когда навстречу пыль и гарь? –
Скворцов былинное участье,
Не так лучист теперь фонарь…
И на заре, и в полнолунье
Душой, слагая о «родном»
Она похожа на колдунью
Что мирит звезды перед сном.
Зеленый бал так мимолетен
И оголит младую стать,
И средь рубиновых полотен
Неправомерно увядать.
И потому, так солнце нежит
И кудри светлые, и прядь,
И пусть печаль ножами режет,
Но в ней сокрыта благодать.
На бересте узоры в цвете
Белесо-пасмурных теней,
Ей не забыть уже о лете,
И боль становится сильней.
А горечь в сердце от разлуки
Ей не позволит задремать,
Остынут снова ветви-руки
И станут ливни донимать.
Резвиться в пору и смеяться,
Но не смешно теперь, отнюдь,
А ветер вновь зовет на танцы,
А «белоствольная» - «забудь».
Он не поймет никак про волю
Небесной слезной синевы,
Что на мерцающем раздолье
Не отыскать любовь, увы.
И «о былом» уже не надо
Слагать и грезить день за днем,
Береза шелесту не рада
И не увидит друга в нем.
И не расскажет ветру сказку,
А поцелуй Ему – зарок,
Иные Ей приснились ласки,
Иной в мечтаниях игрок.
И потому так серебрится
Священным инеем с утра,
Что в поле желтая пшеница
Ей шепчет зернами «пора».
И в наважденьях, и в тревоге,
И в смеси чувственных оков,
Она ни ласково, ни строго
Припомнит первую любовь.
То, как краснела в час свиданий
И, распушившись – зацвела,
Но все ж с весельем – испытанья
Таит священная стрела.
Ведь поначалу – сказка сердца,
Иначе сложится – потом,
Когда озябнув – не согреться
Под барабанящим дождем.
И некому расправить косы,
Прощупав нежно тонкий стан,
Ведь познается ветр в морозы,
Когда метельный ураган…
А облик сладостных мгновений
Так быстротечен, что порой
Приходит в лунное затменье –
Уходит с радужной зарей.
Вот здесь и рушатся засовы…
И крепь совсем уже не та,
Не тот и факел у «любови»,
И прядь с копной, и береста.
Все потому, что свиты вместе
И мрак, и свет, и гарь, и крик,
И ветер пел своей невесте
«В любви не будет повилик».
И потому, запалом пылким,
Не остудив разящий жар
Вновь вожделенные прожилки
Бросали словно «на пожар».
«Вперед за страстью, пламенея,
Вперед за играми огня»,
Спросил ли он у Гименея,
«Она ли так Ему нужна?».
Или скорее в ложе страсти,
Как будто в омут с головой,
Как черти душу рвут на части –
Так вот теперь и сам не свой.
Еще свистит, надолго ль хватит
Той скверной прыти удалой?
За неуемный пыл заплатит
Испепеленною золой.
И не хамить, не унижаться
Перед березовой копной,
Ведь в тополином она танце
Распустит косы под луной.
И зашуршит тогда о счастье,
Когда на веточках сырых
Исчезнут слезные напасти
От тополей и лип других.
Тогда и в радость станет мука,
Тогда священный эликсир
Сведет «на нет» совсем разлуку
И позовет на славный пир.
Истоки пиршества в печалях
И грузных обликах тревог,
А в поднебесье на скрижалях
Бог объяснит святой урок.
О том, как следует в гоненья
Вести себя в круженьях дней,
О том, что птицы – вдохновенья
На свете нет вовек Родней.
И оттого, так злато солнце,
Разлившись пламенным огнем,
Когда надежда остается
И волшебство сокрыто в нем.
От дисбаланса чувств осталась
Частица памяти теперь,
Когда лишь страсть в очах читалась,
То и любви закрыта дверь.
Но все равно все те же лица
С похожей мимикой лица
Друг другу будут часто сниться
Прям от начала до конца.
Роман останется на полке,
Хоть постоянна круговерть,
Да что теперь мусолить толку,
Рожденья, детство, юность, смерть…
Как белый день истерты фразы,
Слова промаслены лучом,
Но о любви не молвят сразу,
А где-то в душеньках тайком…
И потому в словах так много
И «позолоты», и «свинца»,
Не передать в сердцах тревоги
Заиндевевшего птенца.
Вот так березе белоствольной
На пару с тополем плясать
И не всегда бы тем довольной,
Что может косы распускать.
ЧАСТЬ 9 ТАНЕЦ
О, это танец леденящий
Частицы сердца, плоть нутра,
Он, в самом деле, настоящий
И состоялся все ж не зря…
Восторг и скука, боль, смятенья:
Все это было, как впервой,
В полете пламенных кружений
Караты звезд над головой.
Эскиз пейзажной акварели,
Где знаменательна луна,
Все искры в пору прогорели,
Когда слагались письмена.
Когда змеею вились косы
И бегло дрожь по бересте
Так проносилась, как заноза,
И отражалась на листе…
Хрустальна ночь…фонарь и свечи,
И вдалеке цветочный плен
Напомнит то, каким был вечер
С протяжной нотой кантилен.
Иначе тополь машет кроной,
Иначе думает теперь,
Но мысли те о «белоствольной?» -
Мечтай береза, грезь и верь…
Здесь все смешалось за мгновенье,
Образовав каленый круг,
От «белоствольной» вдохновенье
Спасет от тягот и недуг…
А путь суров, тяжел и млечен,
И давит горечью виски,
Ведь каждый шаг его помечен,
Хотя не видно и не зги.
Слагает тополь песнь о «малом»,
Как хорошо на свете жить,
Но ведь вокруг чертей навалом
Те, что желают окружить…
Он не веселый, и не грустный,
И средь ветвей царит разлад,
Зато, рогалик-месяц вкусный:
Так аппетитен и так злат…
Раденье, воля и отрада –
Запал для пламенных побед
И «белоствольную» по взгляду
Узнает тополь или нет?
Все отшумит в своей манере
Пожухнут травы в роще той,
Но не утрать, береза, веры
На луч песочно-золотой.
Пошла плясать, не остановишь
Красивым станом, поведя,
И что же тополь ты промолвишь
Под «безутешные» дождя?
И тополь тоже пляшет рядом
На радость или на беду…
Струится медь из листьев градом
И вторит «скоро упаду».
Так раскружился не на шутку,
Что просто стал изнемождён,
Уже лишился Он рассудка,
Ведь был березой вдохновлен.,
И стал по-своему, как в детстве
Смеяться, прыгать, танцевать,
И «белоствольной» по соседству
На кроне стрижку поправлять.
Потеха или наважденье…
Но час веселия в цене,
И по небесному веленью
Теперь стоят наедине.
Смеются, плачут и лелеют
Мгновенья жизни непростой,
Хоть до сих пор еще болеют
Той фразой «все, довольно, стой».
И остры в памяти осколки,
Но все ж не режут, как тогда,
Уже не так ранимо, колко
Кусок последний тает льда.
Пускай еще остался трепет,
Мурашки в сердце и печаль,
Но коль сводить уж дебет-кредит,
То ничего совсем не жаль.
«Былое» видится удачей
И не ошибочностью дней,
А потому и радость паче,
И легким дышится вольней.
Ранимо слово от начала,
И фраза, будто бы кинжал,
Что «белоствольная» сказала
И то, что тополь добавлял…
Все неудачи, склоки, ссоры
Излечит время по часам…
И вот на радужных просторах
Уже Родной вороний гам.
Такой знакомый, ярый, звонкий,
Что только души рассмешит,
Но рвется узел там, где тонко,
И ненадежной стала нить.
Пускай пронзает «кар» вороний
Как было в прежние года,
Но этот отзвук приглушенней
И вместо айсберга – вода.
Две грани есть, что лед и пламя
Вчера, сегодня и всегда,
И не живет любовь без драмы -
Поймите это, Господа…
И, принимая все в награду
Что в этой жизни суждено,
Бубнить под нос себе не надо
О том что «тяжко и темно».
Ведь никогда бы не плясали
Береза с тополем вдвоем,
Если бы не было печали -
Не прозябали под дождем.
Не были б так пушисты косы
У «белоствольной» напоказ,
И не росли бы рядом розы,
И не влекли бы цветом глаз.
Да…было горестно и трудно
И ветер выл еще сильней,
И барабанил дождь занудно,
Но все равно, судьбе видней…
И ни к чему роптать и спорить
«Такой бы лучше сделать шаг»,
Всего-то миг, чтобы повздорить,
А помириться просто так? -
Отнюдь, душа, болея - плачет
И, принимая, все как есть,
Нам горизонты обозначит
И примет выдержку за честь…
Ей неприятно и мятежно,
И дождь звенящий достает,
Но все равно Она прилежно
Слагает лирику в народ…
И строки льются во спасение
Из глубины ранимых душ,
Нет слаще силы вдохновенья,
Когда водою станет сушь…
Когда в пустынном солнцепеке
Среди томящихся цветов,
Напомнит Ангела – пророка
Своим цветением любовь.
И станет петь назло печалям,
И лить сонеты даже в криз
И мостовым, и серым далям,
И совершать святой круиз.
И что казалось невозможным,
Страшились очи не впервой,
Все оказалось и не сложным,
А лишь запятнанным молвой.
Молва свое увидеть хочет
И не скупится «щебетать»,
О том, что голову морочит
Тот, кто учил Тебя летать.
ЧАСТЬ 10 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Полет и боль – неразделимы,
И с вдохновеньем тет-а-тет
Пускай, мятежен уязвимый
Душевный алчущий сонет.
Отсюда, смесь аккордов сердца:
Мажор с минорною струной,
Ведь в жизни сразу не согреться
Под унывающей луной…
Ведь и сама взахлеб, рыдая,
Луна – голубка так горька,
Что понапрасну мы страдаем
От слов «прощай», «прости», «пока».
И понапрасну злая вьюга,
Пытаясь вьюжить четкий след
Свистит, что жить на свете туго,
Как в первый раз, увидев свет.
Покуда вой Ее прозрачен,
Как будто глянцевость стекла,
То тополь будет озадачен –
«Как там береза, расцвела?».
Заволокло простор туманом
Не видно пестрых орхидей,
И отчего-то несмеяном
Предстанет ветер – чародей…
Так в новых чувствах, пребывая,
Огонь и лед, и стынь, и зной,
Душа тогда лишь неживая,
Коль не пьянит нектар хмельной…
Коль вожделение наступит
То драму и не надо звать,
Тот тополек стихи полюбит
И станет Истину искать.
И в этом тайна вдохновенья
И в этом зиждется запал,
Когда мы вторим «к сожаленью»
И говорим «уже финал».
Но все ж душою, вспоминая,
Те дни, как будто бы сейчас,
Былая тема, но «больная»
Сердца затронет и не раз.
И в этом чувственном раздоре
Сокрыта тайна песен, строк,
Берез на свете, вправду, море
И горизонт любви широк…
Но чувства истины ли ложны? –
Ответив «да» - сомненья есть,
Ответив «нет» - мы осторожно
Несем по жизни данный крест.
И сколько б ни было томлений,
Преград и пропастей, и зла…
Из поколенья в поколенье
Любовь из зернышка цвела.
ЧАСТЬ 11 ПОСЛЕСЛОВИЕ
Мы только к грусти, привыкая,
К тем испытаниям души,
Всегда кричим «что отпускаем»,
А лай собачий «не бреши»
На всю округу звонок, весел,
Но в то же время, как силок,
Не оставляет «мест и кресел»,
Не оставляет «шерсти клок».
Тогда мы врем себе невольно,
Что ластик стер нажим чернил,
Что нам совсем уже не больно
И белый свет, как прежде, мил.
И лишь, осмыслив отголоски
И, осознав души печать,
Кафтан у тополя неброский,
А у березы вьется прядь.
И с неожиданностью сечи
И каждый раз, и каждый миг,
За них уже рыдают свечи,
И поднебесным звоном крик
Без отлагательств и забавы
Заставит с дрожью повторять
О том, что нет такого права
Любовь душить и обвинять.
Березу, тополя и ветер
Совсем и незачем судить,
По жизни все мы ведь актеры,
Не замечая неба нить.
Но все ж, наступит озаренье
И вот однажды в некий час
Картина, иль стихотворенье
Забавить будет сонный глаз…
И вот тогда искусство в цвете
Палитры пламенного дня:
Не так суров ретивый ветер,
Не так печальна и луна…
Береза в беленьком платочке,
Расправив косы, станет петь
О том, что в небе чудо-точки,
Хоть до утра давай глазеть.
И что в небесной сердцевине
Покажут звезды чудеса
Все потому, что мерзлый иней
Вдруг растворился и…слеза.
А слезы счастья – без подлога,
Без всякой горечи утрат,
Пусть все поймут - не надо много,
Когда цветет душевный сад.
Иллюстрация: http://my.mail.ru/community/ura-ckazka/journal