...закончится и старая тетрадь –
Семьсот страниц измятой тишины.
Последнюю осталось дописать,
Ее мне вряд ли хватит до весны.
Лист белый, чистый, клетчатая гладь,
Рисую перекрестки, фонари,
А грифель... отчего не танцевать?
Танцует венский вальс, держу пари!
Но рассыпается... тетрадь – не фолиант,
Не поздно сжечь былое до зари.
По-прежнему играет старый франт
В свои игрушки с дьяволом...
– Сотри!
К чему здесь «старый франт»?
– Прошу, молчи.
– Давай напишем повесть о любви?
Ультрамариновую ночью все грешат.
– Ты – Время, Муза, Господь Бог? Иди,
Лишь им дозволено здесь быть.
– Нет, погоди...
Во взлетах и падениях есть страх,
И перечисленные здесь не при делах,
Когда бежит влюбленный от любви
И видит силуэты в зеркалах,
Считает проходящие шаги
Да ночь не спит, мол, город на ушах.
Это не ты?
– Не я. То старый франт
В свои игрушки с дьяволом играет.
– По-моему, нам нужен секундант.
– Помилуйте! Поэты не стреляют.
– Да что Вы говорите?
Еще как!
И колким словом сердце в раз пронзают.
– Так кто же Ваш сегодня секундант,
Почтеннейшее некто-дуэлянт?
– По Данте секундант.
– Гомер, Гораций?
Дай угадаю: Цицерон, Гален,
А может быть и вовсе – Диоген?..
– Довольно слов! Пусть будет... Ваш талант!
– По Данте, говорит. Вы – дилетант.
– Самоубийца!
– Дьявол!..
– Эмигрант:
Из музыки в поэзию...
– Позвольте,
Я есмь там и здесь, кто виноват,
Что выбор дан без права на ошибку?
– Стреляйте.
– Мной не выбран секундант.
– Сомнения убивают все таланты.
– Тогда и Вы, сударь,
Уже без секунданта.
Стреляйте!
Я приду на ужин к Канту
И расскажу ему про некто-дуэлянта,
Семьсот страниц измятой тишины,
Что нынче дьяволы уже не те пошли...
30 декабря 2014 года