Особый дух, особая стезя —
Об этом не расскажут ударенья.
Строка, мучительно и медленно скользя,
Застыла на краю паденья.
Как трудно встать,
Как трудно дотянуться
К белеющему снегу во дворе...
Небесным глянцем розового блюдца
Просыпалось утро в январе.
В тот день болезнь
И жар сухой пылали
В нечётких, зыбких контурах тоски,
И я их вычертил, и обозначил дали
В сквозящих пропусках строки.
Слова во мне друг друга узнавали,
И остов строчек переплавился в язык,
И ничего в нём не было от стали,
А лишь от птиц, немного — от печали,
От женщины, листвы и книг.
Конец января 1984.