Ехал молодец с охоты,
Подобрал себе подружку,
Из бездонного болота
Приволок жену – лягушку
Пышногруда и зобата,
Губошлепа и горбата,
Пучеглаза и вдобавок
В ожерелье бородавок.
В жирных складках кожи старой
Вся покрыта слизью вязкой …
Мутный зрак болотной твари
Затянуло рыжей ряской.
Но под этой скользкой кожей
Марта месяца моложе
Чудо девица таится:
И жена – а все девица!
Кожу скинет, кожу спрячет,
Белой лебедью пройдется,
Станет нежной и горячей,
Как лозинка обовьется.
Вдруг подскочит, вдруг отскочит,
Что стоишь разиня рот?
Хмуришь брови – защекочет,
Поцелует – обожжет.
Помешаешь дни и ночи,
Потеряешь ласкам счет!
Но царевич был придворным,
Свету высшему покорным,
Но царевич был кокетом –
Весь во власти этикета.
Там усмешка, там насмешка,
Там намек под видом лести …
Нет, не стал царевич мешкать:
Кожу сжег … с лягушкой вместе!
Было тело. Было бело.
И душа была у тела,
А теперь лишь горстка пепла,
И глаза от слез ослепли.
Годы шли. Глупец несчастный
Стал царем, рогатым, лысым.
Понял, что прохлопал счастье
Жить с премудрой Василисой!
Что лягушачье обличье
Было прихотью девичьей,
Что она ушла до срока,
Наказав его жестоко.
Понял правило святое:
Сам нарушил – не простишь:
Предал время золотое –
Дней любви не воскресишь!
А без них гроша не стоят
Ни корона, ни престиж!
Г. Кировск 29 декабря 1980 года