***
Полёт облаков моих
над городом общих слёз…
Никчёмный, пустой полёт…
Закат рассекает их
о лезвие чистой стали –
где ночь прильнула ко дню…
Для нас остается тайной:
Откуда же в этом месте,
сокрытом от глаз и сердца,
открытому быть огню?
***
Я помню, как любила ты бывать
В душе моей. И все еще бываешь…
Так тянется последняя глава –
Провисшая верёвка бельевая…
Я стал едва чувствительней ко лжи,
И больше не выстраиваю планов –
Стенаю: соль событий, отложись
В костях очередного океана.
…
Так нас порой, надкушенные сном,
Вдруг покидают утренние силы.
…
Глаза горят… ни у тебя одной.
Но у тебя – что брови опалило!
2007
***
Ходит слух о девушке, что легка
Поступью длинных ног,
О груди, которая пьет миткаль,
Как молоко – щенок,
Волосах, в которых живут цветы
На золотых корнях.
Говорят, что девушка эта – ты
Больше не ждешь меня.
Слышал, ты кормишь с ладони снег,
в сумерках карих глаз.
…
Истинно все…
видит бог…
во сне
весь этот мир о нас.
2007
***
Разведя мосты, полемику и руками,
Мы заводим собаку, песню, в тупик… друг друга
Что ты ищешь в саду фигур? Квадратуру круга?
Так огонь течет... под быстро летящий камень
Что ты делаешь... в этом (зимнем) саду камней?
Посреди кругов, очерченных не тобою?
Дорогая, тебе не холодно?
Мне не больно!
Как крахмал на рану... Падает первый снег.
2014
***
Само собою – чудом (не иначе) –
Снизалось ожерелье в небесах
Нет-нет, моя любимая не плачет –
То плещут через край её глаза
Мы впутались в такую паутину...
Туманы не встают уже – лежат,
С далеких склонов гор в ладонь долины
Стекают, как по лезвию ножа,
По странному до крови совпаденью...
Спроси – никто не знает о таком...
Как осени дождливой привиденье
Разгуливает в парке городском,
Глядит в насквозь зияющие лужи,
Юбагрую отбрасывает тень,
Пока дожди выпрастывают души
Из ничего не ведающих тел.
2009
***
Гречанка, и
в нее влюбленный
печальный зверь...
Я повстречал Их –
где зеленый
цедился свет
от витражей оконных, в зале –
к моим очам -
где саламандры расчесали
сырой очаг.
…Они застыли в акварели,
и я смотрел,
как проливается, аллея,
к Ним гобелен.
...
Смеркалось. На ночь закрывались
бутоны губ.
Весна старела. Остывала
звезда во лбу…
2006
***
Ты вся – глаза печального отлива,
И безответна.
Осенний дождь расчесывает гриву
Ночному ветру,
Что заключил события и вертит
В порочном круге,
В котором я опомнился от смерти
И от разлуки,
И рвётся прочь, хотя куда не прочен
В своём порыве
Ты вся глаза... И круг твой непорочен
И неразрывен.
2010
***
Я вскрыл очевидное всем и смешное богу -
о чем рассмеется каждый: как - видит бог -
я стал во все сердце мраморным датским догом,
поникшим на мрамор, у входа в ее чертог.
Ей подали лошадей...и, приняв поклоны,
она расцвела на лестнице: взгляд был строг!
Завидев меня у ног,
мгновение замерла в глубине пилона.
И... вспыхнула от умиленья: "Боже, какой огромный!
А вроде еще щенок...
Откуда он здесь!" Потрогала: нос холодный,
"Как жалко... какой красивый... " Раздался оклик:
"Мисс, поторопитесь, Вас ждет суета дорог."
Склонившись - в руке перчатки оленьей кожи -
она потрепала шерсть мою:
"Что же...
Дружок!
Прости и прощай, мой мраморный мой хороший...
Ты этого не поймешь... Просто, мир жесток".
2014
***
Такая твоя полнокровная жизнь:
Бессмысленно пущенный оклик кружит,
И трутся далекие скалы
Одна о другую. Дождешься зари –
Увидишь, как жемчуг клюют фонари
С ладони прохожего в алом.
Из арки навязчивый шепот ветров
О том, что горячая женщина-кровь
Неслышно тебя покидает.
Упрямо сочится с небес малахит.
Промозглая осень: какие стихи?!
Какая прекрасная дама?
К растениям тянется свет из окна
Нитратом аммония пахнет луна
И взглядом завистливым рыщет
И ты, покрасневшие щеки надув,
Утешишь себя: под такую дуду
Танцуют и змеи почище
2006
***
Это что-то шершавое о неприкосновенном –
Как поветрие, перебирающее песок,
На багреющем солнце, сдавленном, давшем сок…
Пусть меня не минует чаша её колена!
Это первая кровь вселенной:
Нами движет… нас обездвиживает… любовь
Как то: целую тьму разделяют на части света…
Вскоре! Ты неизменно станешь самой собой
И поймешь: всё не то, чем кажется
И не это…
2014
***
И к тебе потянулись дождики
Миллиардами капель-капельниц
«Ни прощупывалась горошина!»
Что ж, принцесса уснет на каперсе…
Между тем, не для пущей праздности
Над принцессой колдуют ножницы
Спи. «Погода была прекрасная…»
…
Хоть глядим на одно и то же мы,
Но, по-прежнему, видим разное.
2007
***
Где облак палевых резня –
Вечерний небосвод –
Слепому случаю меня
Нащупать не позволь.
…
Пускай в подставленную щель
Луна сочится.
Я буду мера всех вещей…
Твоя вещица
2007
***
Я сидел у окна в маломальском кафе придорожном:
Вечер дня облекал поднебесье в сиреневый дым,
И уже под его грубой, туго натянутой кожей
Наливалось ячменное зернышко ранней звезды.
Я рассеялся взором на склонах долины, покатых,
Где в тугих небесах безымянного мне городка
Неохотно сходили последние пятна заката,
Словно первая кровь, промокнувшая мятую ткань.
Жаль, что память – не кровь, чтобы пущенной быть, и пролиться…
…
И сегодня не верится, что на земле этой впредь
Кто-то может еще… умереть или, скажем, влюбиться,
А, вернее того, – ни влюбиться и ни умереть…
2007
***
Пресноводная Лета впадает в солёную Зиму…
Кожа верит безветрию. Шорох – изъян тишины.
Я с тобой разделяю (не властвуя!) о неделимом:
Шкуре не убиенного зверя неполной луны…
Развернув, эту шкуру – кругом – до надрыва созвездий –
Пальцы ветра... натянут на бубен окрестных холмов…
Мне в него не ударить! Безветрие кажется лестью,
Тишина заполняет изъяны сургучною смесью!!
Мимолетное лето становится вечной зимой…
2014
***
Говорят, ты пахнешь весной
Ведь не даром же целый год
Провели под твоим окном
Майский жук, и мартовский кот
Это странно, но мне (дела!)
Повстречалось за этот год
Столько бившихся об заклад,
Будто ты – тишина и гладь:
Склянки, лампочки, зеркала –
Суть изделия из стекла,
Птицы, бьющиеся в силках,
Рыбы, бьющиеся об лёд…
Было трудно поверить, но
Не спроста же весь этот год
Провели под твоим окном
Терпеливо рядом со мной
Майский жук, и мартовский кот
2007
***
Где огнегривый лев, наконец, остыл
Сфинксы от древнеегипетской дохнут лени -
Тронув неправильно сросшиеся мосты
Полночь легла... и развела колени
Спи и дыханья не учащай пока
Пусть тебе будет позволено хоть немного
Дольше других вгрызаться
в радужные бока
яблока неземного
Прежде чем крови вновь убыстрится бег
Раньше, чем станет этот
дом-на-колесах бредить
(где размножаются спорами о тебе
наши хвощи-соседи)
Спи – у тебя еще целые пол часа.
Чуткая слухом. Шорохами ранима...
Кажется, я полюбил тебя за глаза!?
Долго еще за глаза называл любимой…
2006
***
Так любители анатомируют память
Как… малина, которая пахнет клопами
В смысле… тот же эффект: набивается пошлость
В пресловутую щель между Нами и прошлым…
В самой точке рассказа навстречу надежде
Появляется нимфа о белых одеждах
Вся – сумбурные волосы. Кто и зачем
Впредь посыпал их пеплом потухших очей?
Кто посмел так устроить? Мелодия зыбка…
Так прощают открывшую сердце улыбку
Так прощаются с тайной, что долго хранилась:
«Ничего не меняется всё изменилось»
2011
***
Случится вечер,
и тихий шепот
погасит соду.
И легкий бриз,
послюнявив пальцы,
затушит свечку.
Пока ты вспомнишь,
что хочешь видеть
во сне – всё это
уже приснится:
Прозрачный жемчуг…
Намыты звезды
на сите неба.
Ныряй за ними
в глубины сердца!
И ты увидишь,
как кто-то черный,
совсем не страшный
стоит за дверью
и держит зиму
за край халата…
…Мы будем вместе…
2003
***
Ближе к ночи луна купается нагишом
В формалиновой луже – море моей печали.
А трамвай по привычке ищет конца в начале
Так – глазами большими, цвета густого чая –
Демон среднего ищет маленькое в большом…
Всё сначала… в конце концов. И когда-нибудь
Где-то в будущем, вспомнив прошлое, стану прежним.
Впрочем, «прошлое – в прошлом, прошлое позабудь…»
Отчего же всё так нелепо и безутешно
Я смотрю, что есть мочи, – сердцем – закрыв глаза
На него, как на кровь из пальчика… Дует ветер
Поучительней жизни нет ничего на свете.
В чём окажется соль?
Как водится, соль в слезах…
2009
***
Боги решили спиться!
Курят – себя ни помнят,
а вспоминают – всуе.
Куда тут деться...
И отчего не спится
Им (между нами)
Теплыми снами
Вечных младенцев??
Делаем, что другие:
предполагаем благо,
благо бухие боги располагают.
Что ты, моя богиня,
Солнце между рогами?
2007
***
Когда не знаешь, как разминуться с зимой посреди бродвея
С которой еще никто не взыскивал за постой
Ноябрь на исходе. Мы тоже подлечимся в это время
От куриного гриппа куриною слепотой
В сквере – озябшие тополя, которым никто не желает пуха
И вороны, которым, кстати, никто не желал пера
(Как и поэтам)
На асфальте следы колес и прошедшего где-то в газетах слуха
Будто вверх по лестнице слов попадают в рай
Там, размазав сумрак, как след помады по всей щеке
Тень, чураясь углов и путаясь под ногами
Клубится.
Что назавтра? Печаль и отрада – в какой руке
Плюс газетные вырезки – повод для оригами
Закляная унылое, осень последнее излагает
Городу на болтах... городу на песке
Где закат никогда не высунет красного языка
И шуршат по асфальту, ноги не поднимая,
Семилетние носферату, глазами, лишенными всяческого белка
Уже зачерпнувшие ветхости лет, и пустоши за домами,
Леденеющей крови и теплого молока.
От страха поймать поветрие, творящееся кругом
Или ветра, который гуляет во все пределы…
С наивной надеждой на белое ждешь снегов,
Бледным лицом осунулась, похудела...
Оттого, безотчетно вглядевшись в густую ночь,
В круге света от фонаря, и в будущем обозримом
Стекленеющей лужи камнями с плеч не выбитое окно.
Кругом ни души, и уже ни души не примут
Ни вышние хляби, ни слякоти из-под ног
2005
***
чего ты ждешь в свои двадцать пять лет?
...пришла зима, старая мачеха этого города,
вывернула женщин наружу норковым мехом.
я устал трогать ее белоснежные волосы.
на мне маска отчаянья,
я уже не в силах удержаться от неуместной искренности
которую так больно откашливать
когда-то ты была другой…
ты была доверчивее…
как скульптор, который старался отсечь все лишнее,
а лишился самого главного
потому что без лишнего ты – шар
одинокий и прозрачный
который катится по столу вселенной…
и, хотя я все еще молод,
но уже чувствую, как растут у меня на усталых плечах цветы,
и все прохожие видят, что пуговицы на моем пальто –
на самом деле грустные пластмассовые глаза плюшевого медведя
из моего детства,
медведя, которого сгрызла кошка,
которая тоже умерла одной из своих девяти смертей
самое страшное в жизни – это не тогда, когда не за чем жить,
а когда не за что умереть
…
и, если присмотреться,
не так уж сложно распрощаться со слякотным январским вечером
чтобы остаться наедине с собой
чтобы быть у всех на устах
впрочем, это ли главное в городе, где дети не вырастут,
а взрослые не постареют
и где каждый может стать богом, нужно только побриться…
2004
***
Что до меня: как прежде, за дверями
Один из тех старинных городков
Где по ночам луна над пустырями
В четыре горла воет на волков
В забытом парке заросли бурьяна
Что здесь покроет все, в конце концов
Должно быть, так впиваются румяна
В твое холодно-бледное лицо
Я так же верен собственной печали
Гляжу на звезды, тающие в свет
Ищу следы, что мы не оставляли
В густой пыли загадочных планет…
2003
***
Когда вороненая осень начнет пестреть
Вернется сюда, потускнев и устав глазами
Ты, сев у окна, будешь с тихой тоской смотреть
Как вянут цветы на обоях в просторном зале
Как ветер на улице клонит березу в сон
И клен садит желтые кляксы на воду лужи
Потом восхитишься и выскочишь на крыльцо
И, сев у окна, будешь с тихой тоскою слушать
Как хлопает крыльями бабочка-лебеда.
Все стихнет. И небо заброшенных огородов
Склониться над лужей. Останется лишь гадать
Кто там, – василиск, или вол, – загляделся в воду…
2005
***
Чай был заварен, лимоны выжаты,
Там, в самом сердце безлунной ночи
Мы осязали во всеуслышание
То, чего видеть ни знали прочие…
Где это? Время и место – спорны:
Зернышко к зернышку в небе плотные
Звезды вздувались, как капли пота,
Чтобы, скатившись по телу черному,
Капнуть в ладонь холодную…
В легкую руку, что туго схвачена
В самом запястье перчаткой белою
Кожи оленя, почти прозрачной…
Боже мой, что мы с тобою делали
В этом приюте? С какого вздоха
Нам оказаться судьба позволила
В этой до боли смешной истории,
Где так неясно все, так неплохо,
Хоть и до смеху больно…
2011
***
Белый город за серою мглой
И небес положение шаткое
И дожди патефонной иглой
Топчут выжатое по брусчатке
Вытравляют из памяти дня
Бликов солнечных редкую крапинку
От когда-то по-горло меня
У тебя не осталось ни капельки
И тебя уже нет обо мне.
Только слабые отсветы плещутся…
Ну когда же завещанный снег!
Пусть и «мокрый», как было обещано
2009
***
День Поста я вкушал твоё пресное тело…
- Наше лето прошло, и зима пролетела!
Сколько времени впрок остаётся у нас? –
Ты твердила мне битый не до смерти час.
Мы в сомненье… конечно, сомнение в нас.
Этих тварей за нами великая свора…
Тех существ, что вплетаются в наш разговор:
Их конечности – нити тугого мотка.
- Впереди у нас вечность.
- Она коротка.
2009
***
В этом твоя отрада: наедине
Счастлива ходом стрелок, жужжащей мухой
Странная... ищешь шорохов в тишине
Там, где иные ищут покоя слуху
И оттого так странны твои мечты...
День копошась в памяти мелком хламе,
С чем-то большим встречи искала ты -
Так слепота ищет ладонью пламя.
Ангелы наши - крысы. И до поры
Путь их обратно в ангелы будет труден
Да и ...
ангелу ли восресному землю рыть -
звери небес чураются всяких будней
И оттого пугливых, как ни тропи,
Ни одного не вытропишь... в звёздных норах
Прячутся. Вот бы кто у тебя отпил
Сущий глоток печали.
Но до чего же скоро
Наша луна тает, как воск свечи -
Капая на пол - стынет в тоске морозной.
Поздние звёзды ищут тебя в ночи
Там, где иные ищут глазами звёзды.
2009
***
Воздух, что ломится в форточки наших окон
Едва твой язык повернется назвать свежим,
Но он неизбежно станет моим вдохом,
Потом, вероятно, вздохом пустой надежды
И кстати, не будь край этого неба рваным,
Да вот бы еще в крови не звенел стронций -
Я - знать - оторвал бы задницу от дивана
И встал у окна глядеть на закат солнца...
Вчера подогнали весточку из "отчизны" -
Зол пепел (собственных писем моих) в конверте
Для многих это становится делом жизни –
Думать о смерти
2007
***
Забудь меня, и сам себя забуду:
Изящной бессловесности учусь.
Теченье лет моих теперь… запруда –
Та самая таинственная грусть,
Какой не знал, и - знать - не предавался
Какие наши годы, жизнь моя?!
А как я - дело было - целовался!
Никто не целовался так, как я.
2007