***
она читает «Сто лет одиночества»,
сидит в кресле с книгой,
будто девушка-пасечник в марлевом шлеме,
а мои шальные мысли жужжат и кружатся
вокруг её острых оттопыренных ушей.
мне хочется впиться в её ноги сильными пальцами,
но нет: «читай, моя радость».
учу ее носить хорошие книги, как бальные платья,
гулять по заминировнным полянам Вселенной,
улыбаться первой звезде в безвыходно-синем небе.
так с чего же всё начиналось?
с полуулыбки, с ласкового намека на ладью,
с белизны худых плеч, прямо как у Толстого –
арктическая красота незагоревших девушек,
не то что копчёные мойвы из гламурных соляриев.
пройдёт сто лет любви, и однажды мы случайно
возьмёмся за руки воспоминаниями,
как призраки в зеркале – она в точке «а»,
а я у черта на куличках –
и убежим от судьбы по тёплой сизой тропе,
что вьётся промеж сосен беспечной песней великана,
вдыхая ликующей грудью летний воздух,
мельтешение мошек,
пресекая капризные атаки комариного Паганини.
это лёгкость, дарованная нам богами, –
любить и помнить.
помнить и любить.