и теперь, когда боли не так уж много,
она вместится в коробок.
расскажу о том, кто улыбается искренне,
направляя дуло в висок.
он заглатывает жизнь целиком.
так в +30 хлебают холодный сок.
речи его помпезны, красочны, метафоры – высоки.
а она кропает ему стихи.
а она рассыпается, крошится, обращается в лед.
песни поет, ладони протягивает, запястья ее тонки.
только милый сердцу в ответ не подаст руки.
ей не хохочется, не танцуется, практически не живется.
пока внутри, словно реквием раздаются невоспроизведенные звонки.
и тут начинает знобить, колотить,
метаются птицы в легких.
издают крики дикие, раздирают обои души,
существует похожее платье у Живанши,
то, что попробуй-ка опиши.
и есть вероятность, что ничего уже не поможет,
когда она вдруг услышит в прихожей его шаги.
когда дом затихнет, секунды – сплошная мука,
когда все покажется сдавленным и пустым,
и бесполезностью обратятся прежние уговоры:
остынь.остынь.остынь.
чувства станут похожими на латынь.
а затем образуется вакуум, мертвая тишь да гладь.
и девчонка станет ее неистово прогонять.
но не сможет. ишь как глупо, милая, с мировозданием воевать.
ты не сделаешь ни-че-го, глупышка!
кто-то станет известным, как Чак и Ли.
кто-то затмит Венеру выстрелив, как болид.
кто-то агностик, другой – хасид.
кто-то именовался Этьен из Вахки.
а она кропала ему стихи.