Тому назад лет будет двести,
Как прадед мой пропал без вести.
Он был чудак, при этом честен.
Я так о нем и доложу.
Наверно для него, не скрою,
Мир был иначе как-то скроен,
Его оставил он без боя,
Уподобляясь миражу.
В геройской юности вояка,
Ловец удачи, забияка,
Мой прадед, доверяясь знакам,
Масоном стал в расцвете лет.
Так истину и не познавший,
Он чем-то вызвал гнев монарший,
И тридцати годов чуть старше
Отбыл в Сибирь на двадцать лет.
Сближенье с дикою природой
Развило внутрь его свободу
И дар искать сквозь землю воду,
В ней чуя божью благодать.
И, уходя надолго в горы,
Он, телом обнимая склоны,
Искал в каменьях бирюзову
И хризолитовую масть.
Застрявши мыслью меж веками,
Свет божий познавал чрез камни,
Своим дыханьем и руками
Лаская мрамор и гранит.
И, погружаясь в полугрезы,
Он находил нежнее розы
Гранаты, изумрудны слезы,
Узором редкий малахит.
Женился прадед мой случайно,
Сам удивившись чрезвычайно.
В прабабке он души не чаял
И верности хранил обет.
Когда мой дед пошел ногами,
Прабабка улеглась под камень,
Вперед с небесными глазами
Явивши девочку на свет.
С тех пор мой прадед не молился.
От дел земных отгородился,
И как-то ночью не простился -
Ушел в леса в разгар грозы.
Оставил детям самоцветы
И рядом с матери портретом
Горевшие чудесным светом
Две изумрудные слезы.
Одна из них досталась деду,
Затем и мне... Другая где-то
Осела, странствуя по свету
С хозяйкой бирюзовых глаз.
Когда-нибудь, я знаю точно,
Слезинки встретятся нарочно,
Чтоб уточнить и чтоб закончить
Мой неоконченный рассказ.