Татьяна Секлицкая
Жил-был на свете мальчик Егорка. Был он самым обыкновенным мальчиком: ходил в школу, во второй класс, играл с друзьями на улице и в компьютерные игры, собирал вместе с папой модель парусника, занимался плаванием и английским языком.
И папа был у него самым обыкновенным: утром уходил на работу, вечером возвращался. Иногда играл с Егоркой в шахматы, иногда они вместе собирали парусник, смотрели телевизор, а по выходным ходили гулять в парк или играли во дворе в футбол.
Еще была у Егорки бабушка. Почти обыкновенная. Она готовила очень вкусные обеды, пекла пироги, вязала носки и свитера Егорке, ходила в гости к своим многочисленным подружкам, сама принимала гостей, любила наряжаться и петь перед зеркалом.
А вот мама у Егорки была необыкновенная. Она была фея. Да-да, самая настоящая фея. И по долгу службы ей приходилось часто и надолго уезжать из дому. Ей не нравились телефоны, звонила она крайне редко и только тогда, когда что-то случалось. Поэтому Егорка не любил, когда звонила мама.
Чаще всего, мама появлялась на пороге их дома неожиданно. Раздавался весёлый звонок (он всегда в таких случаях играл удивительно нежную мелодию), распахивалась дверь – и входила мама – тоненькая, лёгкая, очень красивая и всегда – в новой шляпке. Шляпки были её слабостью.
Все в доме любили, когда возвращалась мама. В комнатах сразу светлело, сами собой возникали и летали в воздухе восхитительные ароматы цветов и трав, и какая-то едва слышная прекрасная музыка наполняла все вокруг. Всем сразу становилось легко и весело, хотелось петь, кружиться, делать что-то очень хорошее и нужное для других…
Обычно мама появлялась дома без предупреждения, но в этот раз вдруг прислала телеграмму. Получила её бабушка, прочитала и пожала плечами в недоумении. Потом пришёл из школы Егорка, тоже прочитал телеграмму и тоже очень удивился. Наконец, вернулся с работы папа и изумлённо поднял бровь, прочитав телеграмму. А в телеграмме было всего три слова: «Встречайте жёлтом вокзале». Папа повертел телеграмму в руке, ещё раз прочитал её, подошёл к окну, повернулся, прошёл несколько раз по комнате, потом сказал задумчиво:
- Насколько я помню, у нас в городе только один вокзал. И он – серого цвета с черными колоннами. Значит, здесь говорится про какой-то другой вокзал, из другого города. Но зачем ей приезжать в другой город? Ничего не понимаю…
А бабушка спросила:
- Но когда она приезжает? Каким поездом? Ведь ни слова нет об этом!
И Егорка тоже спросил:
- А может быть, на почте что-то перепутали?
- Ты хотел сказать: на телеграфе? - поправил его папа. – Ну, что ж, может быть. Но я на всякий случай сейчас схожу на вокзал.
- Я с тобой! - встрепенулся Егорка. Папа согласился, и они пошли на вокзал встречать маму, а бабушка осталась дома.
Вокзал находился недалеко, всего через две улицы. Папа шёл быстро и всю дорогу говорил Егорке, что надо будет посмотреть в Интернете, какого цвета вокзалы в ближайших городах и, видимо, придётся взять отпуск, чтобы съездить в эти другие города и попробовать там встретить маму, у которой, наверное, тяжёлый чемодан, или вдруг она заболела, или ещё что-то случилось, потому она и прислала эту телеграмму… Егорка даже устал, но всё равно слушал, потому что понимал, что папа очень беспокоится за маму.
Незаметно они подошли к привокзальной площади, им осталось только перейти улицу. Егорка хотел взглянуть на большие вокзальные часы со светящимися стрелками, но никаких часов он не увидел. Не увидел он и самого вокзала. И папа вдруг остановился на перекрёстке, хотя светофор показывал для них свой зеленый кружок, и удивлённо присвистнул: «Ничего себе!» На том месте, где раньше был вокзал, возвышался большущий холм, увитый кучерявой зелёной растительностью. Только приглядевшись, можно было заметить стеклянные окна, блестевшие сквозь изумрудную листву. «Пап! Пойдём, посмотрим!» - Егорка потянул папу через дорогу, и они успели перейти улицу, пока горел зеленый сигнал светофора.
Приблизившись к холму, бывшему раньше вокзалом, они сначала прошлись перед ним, рассматривая зелёные заросли, в которых можно было разглядеть гроздья винограда, какие-то ягоды, похожие на малину, и даже яблоки и груши, прячущиеся в резной листве. Все плоды были тоже зелёного цвета. Время от времени открывалась тяжёлая дверь, покрытая мхом, и впускала или выпускала наружу людей. Самым удивительным было то, что эти люди входили и выходили с таким видом, будто ничего особенного с вокзалом не происходило, будто всё было как обычно. Кроме Егорки и его папы никто не останавливался, не разглядывал зелёный холм вокзала. Все спешили куда-то, разговаривали, смеялись, несли чемоданы и сумки – в общем, была обычная привокзальная суета. Егорка дёрнул папу за руку: «Давай, зайдём!» И они пошли к двери. Внутри царил зелёный полумрак. Здесь было не так много растений, как снаружи, но колонны, вокзальные киоски и окошечки касс обвивала какая-то зелень. А в просторных залах ожидания порхали и перекликались стайки зелёных волнистых попугайчиков. На подоконниках парочками сидели тёмно-зелёные неразлучники, между люстрами, под самым потолком летали большие птицы, названия которых Егорка не знал. Они, конечно, тоже были зелёные. Воздух вокзала был наполнен щебетом, пересвистами и чириканьем.
Пассажиры спокойно занимались своими делами и не обращали никакого внимания на порхающих пернатых. «Как же они узнают, когда придёт нужный им поезд? – удивился Егорка. – Ведь тут не расслышишь никакого объявления». Но вдруг птицы смолкли, послышалась музыка, которую всегда играло радио перед объявлением, и женский голос сказал: «Внимание, внимание! Пассажирский электропоезд номер триста четырнадцать сообщением «Залесская – Озерцы» прибывает на четвёртый путь второй платформы. Повторяю…» Когда объявление закончилось, птицы защебетали с новой силой. А в зале ожидания началась суета. Кто-то вскочил с кресла и пошёл к выходу на платформу, кто-то уже входил с платформы на вокзал. Папа и Егорка постояли ещё немного в зале ожидания, глядя на пассажиров, приехавших этим поездом, и слушая птичье пение. Потом папа сказал:
- Ну, что ж, пошли домой. Не приедет она сегодня. Вокзал-то зелёный…
- Ага, - согласился Егорка. – Подождём, пока пожелтеет.
И они пошли домой.
Папа, конечно, не стал смотреть в Интернете, какого цвета иногородние вокзалы. Они с Егоркой всё поняли: когда на их вокзале наступит осень, и пожелтеют все листья на растениях, мама обязательно приедет. Так они и сказали бабушке. А бабушка пожала плечами, улыбнулась так хитренько-хитренько, подошла к зеркалу и запела вполголоса: «Листья жёлтые над городом кружатся, с тихим шорохом нам под ноги ложатся…»
Егорка знал, что долго ждать не придётся: уже была середина октября, и вряд ли эти зелёные тропические растения, которые разрослись на вокзале, выдержат ночные заморозки. Поэтому назавтра они опять собрались встречать маму. Бабушка тоже решила посмотреть на необычный вокзал, а заодно и встретить свою дочь.
Она нарядилась в самое красивое фиолетовое пальто, накинула на плечи кружевную шаль и накрасила губы лиловой помадой. Потом начала выбирать шляпку. Ведь бабушка раньше тоже была феей, как и мама, и тоже ужасно любила шляпки. Выбирала она её так долго, что папа не выдержал и сказал: «Виолетта Станиславовна! Мы больше не можем ждать и сейчас уйдем без вас!» И бабушка пошла без шляпки. Она считала, что лучше уж быть совсем без шляпки, чем в какой попало.
Егорка первый подбежал к пешеходному переходу и замер от неожиданности, увидев здание вокзала. Оно не было жёлтым, и даже зелёным не было. На другой стороне улицы, на привокзальной площади стояла высокая гора с остроконечной снежной вершиной. У этой горы были тёмно-синие стены и голубые блестящие окна. Большие часы светились голубоватым светом, а их стрелки, казалось, были сделаны изо льда. С белоснежной крыши свисали светло-синие сосульки, а когда открывалась тяжёлая ледяная дверь, изнутри вокзала шел густой белый пар. Егорке даже холодно стало.
- Неужели мы опоздали? – услышал Егорка за спиной папин голос. – Вероятно, на нашем вокзале осень уже закончилась, и наступила зима.
- И что, мама больше не приедет? – испугался Егорка.
- Ну, зачем так расстраивать ребёнка! – возмутилась бабушка. – Что-то наша Лилечка совсем заигралась!
Лилечкой звали Егоркину маму.
На вокзал они не пошли: всем стало грустно и немножко обидно. Да и Егорке пора было идти на занятия по английскому. Они молча дошли до дому, а когда поднимались по лестнице к своей квартире, Егорка сказал папе: «Давай, завтра опять сходим на вокзал. А вдруг он завтра станет жёлтым?» Папа посмотрел на Егорку, вздохнул и молча погладил сына по голове. Он тоже очень соскучился по маме.
Назавтра папа позвонил бабушке с работы и сказал, что у него срочное совещание, что неожиданно приезжает какая-то комиссия, и он задержится на работе допоздна, и чтобы встречали маму без него. Поэтому, когда Егорка пришёл из школы, бабушка была уже готова идти на вокзал. Она даже смогла подобрать соответствующую шляпку к своему фиолетовому пальто и встретила внука в дверях во всей красе. Егорка снял ранец, поставил его в коридоре, и они с бабушкой сразу же пошли к вокзалу.
День был пасмурный. Иногда накрапывал дождь. Ветра не было, и последние жёлтые листья кое-где уныло свисали с мокрых чёрных веток деревьев. Бабушка старалась развеселить Егорку, рассказывала ему что-то, наверное, смешное. Но Егорке всё равно было грустно.
Но когда они дошли до светофора и взглянули на здание вокзала, Егоркина грусть сразу куда-то улетучилась. Здание было жёлтым! И не просто жёлтым, а полупрозрачным, медовым, похожим на янтарь! Егорке так захотелось быстрее зайти на вокзал, что он едва не побежал через дорогу на красный свет. Хорошо, что бабушка была рядом и вовремя схватила внука за руку. Зато потом, когда они уже были на привокзальной площади, Егорка побежал вперёд бабушки, пулей влетел в двери вокзала и остановился в нерешительности. Стены зала ожидания были такими же янтарными, как и весь вокзал снаружи, но здесь они заросли разными жёлтыми цветами, среди которых Егорка узнал одуванчики и крупные цветы подсолнечника. На полу стелился ковёр из гусиной лапчатки. На этом ковре стояли тёмно-жёлтые кожаные диваны для пассажиров. От цветка к цветку порхали жёлтые бабочки. Жужжали шмели и пчёлы. И даже воздух в зале был золотистым и пах мёдом. Егорка повертел головой в разные стороны: он искал маму среди пассажиров. Но мамы не было. Тогда Егорка решил сесть на один из мягких кожаных диванов, стоявших вдоль стены. Но только он присел, как диван плавно поднялся к потолку и полетел вокруг золотой люстры. Вдруг с потолка посыпались весёлые золотистые искры, от которых у Егорки началось какое-то щекотание во всем теле. Егорка повалился на спину на диван, задрыгал ногами и начал хохотать. Он хохотал до тех пор, пока не услышал мамин голос: «Сынок, ну хватит уже, спускайся к нам!» Егорка свесил голову с дивана и увидел внизу маму. Она была в жёлтом пальто и в новой шляпке с широкими полями. Рядом с ней стояла бабушка. Они обе улыбались и махали Егорке. А ему стало ещё веселее, он сел, свесив ноги с дивана, и тоже стал махать маме и бабушке, при этом смеялся и смеялся. А диван кружил под потолком, и золотистые искры всё сыпались и сыпались на Егорку…
- Мама! – кричал Егорка сквозь смех. – Я не могу остановиться!
- Перестань смеяться! Ну, сколько можно! – закричали в ответ мама и бабушка.
Егорка постарался сделать серьёзное лицо и сразу почувствовал, что диван начал плавно снижаться, и искры перестали сыпаться с потолка. Когда Егоркин диван опустился совсем низко, мама кивнула головой, и он на мгновение перевернулся, вывалив Егорку прямо на мягкий ковёр из цветов лапчатки. Егорка от неожиданности снова расхохотался, а диван опять подлетел к потолку. Егорка вскочил, подбежал к маме и крепко обхватил её обеими руками. Он был просто счастлив!
Вечером, когда пришел папа, они пили чай. Егорка и бабушка рассказывали папе, как они встретили маму. А мама молчала и только нежно улыбалась.
- И все-таки, Лилечка, я не пойму, - вдруг обратилась к маме бабушка, - зачем тебе надо было разыгрывать весь этот спектакль? Ведь ты и так прекрасно знаешь, что мы всегда очень беспокоимся о тебе, очень ждём тебя!
- Все просто, - ответила мама. – Я была на курсах повышения квалификации фей. Там мы учились видоизменять здания и постройки. И мне очень захотелось показать вам, чему я научилась. Правда, я ещё не всё показала, что хотела. Я не показала вам красный вокзал: он должен был быть похожим на извергающийся вулкан. Но я так соскучилась, что не в силах была ждать встречи с вами ещё один день.
- Ну, и правильно сделала, милая, - сказал папа. – Мы тоже очень соскучились по тебе и так рады, что ты, наконец, дома!
Егорка кивнул головой, соглашаясь с папой, но в то же время ему очень захотелось увидеть вместо вокзала извергающийся вулкан. Он подошёл к маме, прижался к её щеке и прошептал: «Мамочка, а ты мне когда-нибудь покажешь этот вулкан?» Мама засмеялась и сказала загадочно: «Когда-нибудь…»
Конечно, мама показала Егорке вулкан, и не только вулкан, а ещё много интересных и необычных вещей, но это была уже совсем другая история.
Иллюстрация - http://rumap.net//