У входа в церковь постоянно
Старушка дряхлая сидит,
Молитву шепчет неустанно,
Как лист осиновый дрожит.
Крестясь морщинистой рукой,
Ждет милостыню, хоть немного…
И, потеряв души покой,
Несет раскаяние к Богу.
Сквозь слезы слышатся слова:
«Прошу вас, строго, не судите!
Свой грех я искуплю едва,
Молю, коль можете, простите!
Когда была я молодой,
Во мне, как магма, кровь кипела,
Весь мир, тогда казалось - мой,
Я в жизни все постичь хотела!
Но, что назначено судьбой,
Что суждено, то совершилось:
Однажды, раннею весной,
На свет дитя любви явилось.
Но я была любви рабой,
С ребенком не было единства…
Я надругалась над собой,
Себя лишила материнства.
Мою малышку, дочь свою,
Как вещь, я бросила в роддоме,
Жила у бездны на краю,
В плену у похоти в притоне.
Я, как кукушка, без забот,
По гнездышкам чужим летала,
Мужчин ловила без хлопот
И как перчатки их меняла.
Так молодость промчалась зря,
Прошли года распутной жизни.
За тяжкий грех себя коря,
Теперь иду навстречу тризне».
Какая тяжкая вина
Слышна в признании старушки!
Подобна, грешная, она
Изменчивой лесной кукушке.
Возможно, мир ее простит,
(Мы состраданием богаты),
Но совесть вынесла вердикт
И счет предъявлен для расплаты.
Без милых детских голосов
Век доживет «кукушка» в муках,
И с ней разделят жалкий кров
Печаль и вечная разлука.
«Кукушки» дочку, как свою,
Вскормила женщина другая,
Сказав: «На тайну свет пролью:
Мать умерла тебя рожая».
Сиротка в церкви славит Бога,
Но правда девушку гнетет,
За упокой раздаст убогим,
Вздохнет бедняжка и уйдет.
В слезах, приблизившись к старушке,
Чтоб успокоить в сердце рану,
Подаст копеечку «кукушке»
И скажет : «Помяните маму!».