Мурлыча что-то, что художник,
с высот незлобно прогремев,
гроза свернула сыпкий дождик
в залитый солнцем струй напев.
Не растеряв живые краски,
смирив былого зноя дни,
укрыла пашни и участки
давно хранимые людьми.
И за потоком отрешенным,
сбирая светлых тропок ток,
как будто вечер у влюбленных,
несет смирения восторг.
Горю мечтой неосторожной, –
суть вдохновенья уловить, –
как не притворствуя возможно
и удивлять, и гнев вершить.
Но ткут слова, вобрав законы
и мастерства и плутовства,
непреднамеренные стоны,
что рвутся с бледного листа...