Когда меня украинцы изгнали
Из Украины с криками «москаль!»,
Мой дед Степан — под тяжестью регалий
Былой отчизны — дулом у виска
Провёл... И улетел из сей трясины,
Ведь первым был украинцем в роду
Казаков из черниговских русинов;
И первым же советским на беду
Родного брата, коего соседи,
Вступившие в коммуну иль колхоз,
За лошадь осудили на совете,
И растерзали ради райских грёз.
Секрет — звонил ли колокол по ком?
Но батя мой родился байстрюком.
Как это так? Степану сыном брата
Убитого младенец этот был.
И, ощутив себя чуть виноватым,
Племянника Степан усыновил.
Других детей Господь ему не отдал:
Да и один — немало для таких,
Встающих от братьёв своих поодаль:
От русов и от казаков лихих...
Увы, при этом в пику смыслов главных
Вступил он за идею и во стан
Преследующих даже православных,
Как, впрочем, и всех прочих христиан.
Отец, конечно, может воспитать
Кого угодно, но — себе подстать.
И воспитал, конечно, коммуниста,
Безбожника и воина. Увы,
Тот был силён и честен, но неистов
В идеях тьмы. Пути его — кривы —
Свели во тьму. Но я того же рода ль,
Когда Отцом зову лишь Одного?
И хоть стою, как дед тогда, поодаль,
Но гнать уж не желаю никого;
Ведь, примеряя разные идеи,
Хоть скоро век со времени того,
Мой братец занят тем, что ныне делит,
Что отнял дед у деда моего.
О брат мой, стань душа твоя как птица,
Я б мог с тобою небом поделиться.
10.01.2015