(Самой нежной дружбе в моей жизни - М.П. 1994 год.)
1.
Поэт, безумец, сумасшедший,
Узревший истину саму,
Из тьмы веков ко мне пришедший
И ускользающий во тьму,
Дарованный лишь на мгновенье…
И я шепчу, сей миг ценя:
- Ты есть безумье и волненье,
И – исцеление меня…
Своей воркующей гитарой,
Как лирой сладостной звеня,
Верни меня на путь мой старый,
На добрый путь верни меня…
2.
Устала снегом быть исталым.
Устала – талою водой.
Познавши многое, не стала
Из частных истин ни одной…
Качусь от заповедей книжных,
В банальный быт, в людскую грязь…
Христос ли, Будда или Кришна –
Не остановит отродясь…
Свинцовым шаром – по наклонной
По плоскости…Пространства – нет!
В своей обиде непреклонной
Я вычернила белый свет!
Душа с улыбкою оскала,
Взверев от боли и тоски,
Бывала радугой, а стала
Подобьем шахматной доски…
А кто-то расставлял фигуры,
И ставки делались «на мат»,
И выраженьем «Бабы – дуры»
Оправдывалось все подряд…
Была судьба порочным кругом,
Границ его – не преступить.
И лишь безумец, ставший другом,
Порвал границы, словно нить…
3.
Огни летели в брови, в веки,
И – падали в глубины глаз,
Испуганные человеки
Проскакивали мимо нас,
Машины суетно летели,
Как полу-призраки в ночи…
Потом – безумные качели…
А после – бдение свечи.
Струилось пламя, время пело
От добрых глаз и тихих фраз,
И все кружилось и летело
Помимо нас, и – мимо нас…
А мы – одни на белом свете:
Сестрой и братом – близнецы!
Извечно мудрые, как дети,
И не от мира, как творцы…
Ни ложь, ни клятвы, ни объятья.
Щека к щеке – а там слеза…
Какое сладное занятье:
Дарить друг другу чудеса!
4.
Не может чувство быть «нечистым»,
Когда над ним поет струна,
И светом искренним, лучистым,
Как солнцем, душенька полна!
Любви симптомы неизменны…
О, я их знаю наизусть!
Но здесь немыслимо вселены,
Всесильны ласковость и грусть…
…Ты губ моих и сласть и слабость
Уже испробовал на вкус.
( Не Иисус. И в этом радость!
А грешному – не чужд искус!)
Я иногда смеясь, играясь,
Прильну, избалую всего…
А иногда…тебя стесняюсь,
Не понимая – отчего?
А иногда больная дума
Узлом в звенящей тишине
Меня повяжет вдруг угрюмо…
И ты не достучишься мне.
Но что за радость – эти руки!
Но что за святость – эти дни!
Неужто к ним прилипнут слухи?
Господь, спаси и сохрани!
5.
Отцовской ласки недостача
Бьет слишком больно по сынам.
И в этом случае иначе
Звучит простое слово «Сам».
И мир, что призрачен и зыбок,
Вдруг слишком ясным предстает.
А после – череда ошибок,
То перелет, о недолет…
Но слезы совесть очищают.
И юность, боле не скорбя,
Опять и любит, и прощает…
А боле всех – самих себя.
6.
О, если б жала не держала
В груди измученной своей,
Я б на твоей груди лежала
Истомной пленницей твоей…
Но все ж молва, как муха, вьется
Над самой чистою мечтой.
У всех «потребностью» зовется,
У нас – сердечной теплотой.
За что же я тебя балУю
Обильем нежности и строк?
Мои стихи и поцелуи
Есть дружбы искренней залог.
Отведав участи несладкой,
У дружбы скидок не молю…
А все же хочется украдкой
Шепнуть заветное:
- Люблю…
Люблю!
Ну что же тут поделать?
Твой голос…
И назло молве
Люблю припасть щекой несмелой
К твоей курчавой голове…
Качели. Свечи. Где то лето?
И те несмелые слова?
Твоею святостью согрета…
Твоею светлостью – жива…
Я отпустить тебя готова,
Как птицу отпускают ввысь…
Но вслед тебе шальное слово
Душою выпорхнет:
- Вернись…
1994 год.
Авиастроителей ;. Новосибирск.