Ты сказал, что стихи мои ранят сильней ножа,
Что, когда их читаешь, трудно тебе дышать.
Чушь!
Довольно, мой милый, когда ж ты устанешь врать?
Ты не чувствуешь боль. Твои слёзы лишь мишура.
Что тебе просто слово - в груди мне насквозь дыра.
Наше лето сгорело, пожар залило дождём.
Твоё имя на сердце выцарапано гвоздём.
Но в глазах изумрудных тайфун пополам со льдом.
И с чего Бог решил, что нам быть суждено вдвоём,
Когда сам, подобрав детонатор, пути развёл?
У тебя зажило, а меня кто б ни тормошил,
Кто бы ни поднимал с колен, по щекам не бил,
Всё напрасно. Я просто врала им по мере сил -
Безотчётно так, нагло, как ты меня сам учил.
И писала стихи, пока в ручке хватало чернил.
Кровоточит январь вином красным, умножив боль,
Ведь ты - чёртово солнце, и мне без тебя хоть вой,
Хоть ногтями царапай стены, сквозь пальцы водой...
Твоё имя на раны открытые словно соль.
Ты сказал, что стихи мои ранят, грозят бедой.
Как по мне, это совесть грызёт тебя, мой Король.