Вспенит сага читающих взоры.
Боль опять вытекает в слова.
Синьорины мои и синьоры,
на ваш суд моя третья глава.
В водянистых лугах и низинах,
перед стенами города Тьмы,
я в объятьях удерживал сильных
её душу при свете луны.
Свои чары пускал колдовские:
блуда дух, соблазнителя... страсть.
И замашки мои воровские
подбивали на то, чтоб украсть.
В топких травах ласкал её тело,
и её задыхавшийся свет
загребал, и любил неумело.
Может, вовсе любви во мне нет.
Я смотрел, как слабеет дыханье.
Её руки белели, как снег.
Черных крыльев моих трепыханье…
И внутри меня не человек.
Стены сердца, как города, прочны,
пали вдруг! Я от боли шалел.
Одержимый, пропитанный ночью,
её меркнущий свет пожалел.