Ригведа -истоки религии русов, ч4

Из книги Кандыбы В.М.

                И д е о л о г и я    р у с о в.

         < Всегда, с самых древних времен, русские люди чувствовали трудность, непрочность и непонятность своего существования, поэтому искали помощи в Вере своих предков — вере в Бога и его сына Ура, которые должны помогать всем людям в этой жизни, а после смерти физического тела дать вечную и счастливую жизнь Духу каждого человека, растворив его бессмертное Духовное тело в Бесконечном Духовном Теле Бога-отца…
Наши праотцы всегда верили, что Духовная жизнь каждого человека должна протекать по законам Проявленного Мира, которые установила Богиня-Мать Огни и Путь каждой Души должен строго следовать Пути Бога-Сына Ура. Верили, что только следуя в своей духовной жизни Путем, который указывает Ур, можно, закончив свою земную жизнь, прийти к Небесному Отцу…
Только русские жрецы, следуя указаниям Ория — нашего Первого верховного Жреца и Первопредка, знают, что нужно делать в своей жизни, чтобы это соответствовало Пути, который нам всем указывает Сын Бога Ур…
          Шли тысячелетия и простые русские люди стали образованными и цивилизованными, то есть захотели себе самых разных благ в этой, земной жизни. Люди стали видеть весь смысл своей жизни в получении немедленных благ и чувственных удовольствий. Но так как у большинства постоянных благ и удовольствий не было, более того, люди видели, что все вокруг существующее, как им казалось, обречено на неизбежное уничтожение и исчезновение, то люди стали задумываться и сомневаться в том, что им говорили жрецы…
Цивилизация принесла всем людям противоречивое знание и понимание того, что человек, с одной стороны, есть животное и не может перестать быть животным, пока он живет в физическом теле, так как он постоянно нуждается в воздухе, воде, пище и т.д., а с другой стороны, человек есть существо духовное, отрицающее все животные требования и живущее по абстрактным законам Духа…
Русская Религия говорит человеку, что он не зверь и не чистый Дух, а является Духовным Существом, рождающимся
из животного, и вся наша жизнь — это и есть процесс рождения Духа из животной природы…
           Русская Религия учит, что Реальность — это одухотворенное Единое Существо, а индивидуальной независимой ни от чего человеческой жизни не существует. Объективно существует не отдельный смертный человек, а бессмертное человеческое сообщество, в котором навечно сохраняются только духовные ценности. Но и человеческое сообщество полностью зависимо от законов Единой Реальности, поэтому каждый отдельный человек, если хочет в своем личном существовании иметь какие-то блага, то он их может иметь только сам создавая эти блага другим людям по объективным законам Реальности…
          В древнее время пробуждения человеческого разума, человеку казалось, что желание блага, которое он сознает собою, относится только к тому телу, в которое оно заключено. Но чем яснее и тверже становился Разум, тем яснее становилось, что истинное существо, истинное «я» человека, есть не его тело, не имеющее высшей жизни, а желание блага само в себе, другими словами — желание блага всему существующему…
        Желание блага всему существующему и есть то, что дает Жизнь всему существующему — именно это Русская Религия и называет Божественной сущностью человека или Богом внутри человека, а чувства и мысли, которые рождаются из человека его одухотворенной психикой и есть то, что становится Дающим Жизнь всему существующему, т.е. становится тем, что мы называем Богом вне человека…
Русская Религия учит, что каждый верующий человек познает Бога непосредственно своим сознанием в самом себе и сущность духовной самореализации — это искреннее желание блага всему существующему…

          Желание блага всему существующему — есть начало всякой жизни, есть внутренняя любовь, есть Бог внутри нас, поэтому мы и говорим, что Бог внутри нас — это Любовь…

      Кроме Бога, познаваемого в самом себе как любви и желания блага всему существующему, человек познает Бога и вне себя — во всем существующем…
Если чувственно-образный правый мозг человека выражает свою высшую Божественную природу в виде высшего из чувств — чувства Любви к Образу Бога, то мыслящий словами левый мозг человека выражает свою высшую Божественную природу в виде слов и мыслей человека. . .
Но слова и мысли человека, так же как и рождаемые им представления и образы, усиливаются чувствами и излучаются человеком в окружающий его мир, покидая его физическое тело и приобретая самостоятельное существование, становясь Богом или Дьяволом уже вне человека…
Истина, не улучшающая Природу Человека — есть преступная дьявольская ложь .
        Поэтому Русская Религия и говорит, что мы все ответственны перед окружающей нас Природой, не только за свои поступки, но и за свои слова и за свои мысли, так как именно от их содержания и зависит состояние той небольшой Реальности, в которой живет конкретный человек. . .
Поэтому с каким чувством, как и о чем мы мыслим и говорим, то в первую очередь мы сами и получаем…

        Русская Религия говорит, что нельзя творить и даже мыслить Зло, так как сам первый и пострадаешь. Поэтому человеку дано творить только Божественное Добро и Благо, а другого не дано, так код другое — это Хаос, Разрушение и Космическая Смерть — вечный круговорот Проявленного, до новой попытки материи вновь саму себя осознать и начать Благое Творение…
Русская Религия учит, что Бог начинает Творение и развитие Творения через свою вершину-человека может идти только к Богу, а иначе полная физическая смерть, так как только в Боге мы обретаем жизнь вечную…
Пребывать в Боге, значит стараться больше любить и мыслить о благе всего Сущего…
       Русский Бог — это одновременно и внешняя Первопричина, и внутренняя Истина, а также и всеблагая Сущность самой Жизни и всего одухотворенного Единого Бесконечного Бытия…

         Русская Религия учит, что наибольшее благо, к которому должны стремиться все люди, заключается в замене разделения, двойственности и несогласия в мире на всеобщее единение и создание Единой одухотворенной и разумной Вселенной — Царства Божия. И главное средство достижения столь высокой цели — это увеличение в себе любви ко всему существующему и нравственный контроль своих мыслей, слов и поведения…
Царство Божие наступит в виде гармонии и счастья внутри каждого человека именно тогда, когда высший духовный смысл его жизни совпадет с целями его собственной физической природой и с эволюцией Жизни всей Вселенной…
Рождаясь к Жизни, каждый человек должен быть обучен преодолению эгоцентристского животного желания блага себе одному и умению желать блага и искренне любить все существующее…
            По своему свойству глубинное чувство желания блага и любви стремится охватить всю внутреннюю природу человека и распространиться затем наружу на все больший круг людей, явлений и, наконец, на все существующее. Естественным путем чувство любви увеличивается вначале на своих близких — членов семьи, товарищей, знакомых, а затем и на все существующее…
В этом неперестающем расширении пределов области любви, составляющем сущность рождения в человеке высшего духовного существа, и заключается сущность Истинной жизни человека в этом мире…
           Все пребывание человека в этом мире от рождения и до смерти есть не что иное, как рождение и развитие в нем духовного существа. Это непрестанное нравственное самосовершенствование и есть процесс духовной самореализации и Истинная жизнь каждого человека…
Миллионы лет нашей Религии резко отличают наш народ от других народов именно этим высочайшим развитием Духа, что внешне проявляется в нас, как непонятное другим, более молодым народам, стремление отдать другому лучшее, что есть. Отсюда наша русская приветливость и гостеприимство, умение сочувствовать, сопереживать и сострадать. Отсюда же и наша «русская «болезнь» — высочайшая любовь к Родине и Природе и физическая невозможность жить без Родины…

       Имея самую сильную в мире Армию, мы за все миллионолетия всегда щадили своих врагов и мы единственные, у кого никогда не было рабства, а мир Идеального у нас всегда был выше мира физического, что никак непонятно другим молодым народам, все еще лишенным пока внутреннего знания Бога…
Мы — русские, все еще остаемся единственным на Земле народом, который полностью живет в мире Идеального и выше всего ценит в остальных людях Нравственное Начало и уровень Знаний…

       Разница между Русским народом, который в основной своей массе живет Истинной жизнью, т.е. по законам Мира Идеального, от других народов, которые живут по законам Проявленного физического мира, заключается в том, что другие люди целью своей ставят увеличение наслаждений внешней жизни и продолжении ее, и цель эта, несмотря на все усилия, никогда не достигается, потому что человек не властен над всеми внешними условиями, препятствующими наслаждениям, и не властен над всякого рода бедствиями, всегда могущими его настигнуть…

         Цель же Истинной русской Жизни, состоящая а расширении области любви и увеличении ее, ничем не может быть воспрепятствована, так как внешние причины — болезни, страдания, насилие и др., которые мешают другим народам в достижении их обычных физических целей жизни, нам, русским, в достижении целей духовных лишь содействуют. . .
         Для исполнения своего назначения человек должен увеличивать в себе любовь и проявлять ее в мире, — и это увеличение любви и проявление ее в мире есть то самое, что нужно для совершения дела Божьего…
Основа жизни человека есть желание блага всему существующему. Любовь в человеке заключена в пределы отдельного существа и потому естественно влечется к расширению своих пределов…
        Желание блага всему существующему — любовь, стремясь к своему проявлению, встречает препятствия к этому проявлению в теле человека и в особенности в том, что разум человека, освобождающий любовь, пробуждается в человеке не при появлении человека на свете, а после известного времени, тогда, когда человек уже усвоил себе привычки животной жизни…
Для чего духовное существо — любовь — заключено в отдельное существо человека ? И на вопрос этот различные глупые люди отвечали и отвечают различно. Одни, пессимистически, отвечают тем, что заключение духовного существа в тело человека есть ошибка, которая должна быть исправлена уничтожением тела, уничтожением животной жизни. Другие отвечают тем, что предположение о существовании духовного существа есть ошибка, которая должна быть исправлена тем, чтобы признавать действительно существующим одно тело и его законы…
Для разрешения противоречия жизни нужно не уничтожать жизнь отдельного существа, что было бы противно воле Бога, пославшего ее, и не покоряться требованиям животной жизни отдельного существа, что было бы противно духовному началу, составляющему истинное «я» человека, а должно в том теле, в которое заключено это истинное «я» человека, служить одному Богу…
Истинное «я» человека есть живущая в нем, постоянно стремящаяся к увеличению, беспредельная любовь, составляющая основу его жизни. Любовь эта заключена в пределы животной жизни отдельного существа и всегда стремится к освобождению себя от него…
В этом освобождении духовного существа от животной личности, в этом рождении духовного существа и состоит истинная жизнь каждого отдельного человека и всего человечества…
Человек во время своего младенчества, детства, иногда и позже, живет, как животное, исполняя волю Бога, познаваемую им, как желание блага своему отдельному существу, и не знает никакой другой жизни…
        Пробудившись к разумному сознанию, человек, хотя и знает, что жизнь его — в его духовном существе, продолжает чувствовать себя в отдельном теле и, по усвоенной им привычке животной жизни, совершает поступки, имеющие целью благо отдельной личности и противные любви…

       Поступая так, человек лишает себя блага истинной жизни и не достигает той цели блага отдельного существа, к которой он стремится, и потому, поступая так, совершает грехи. В этих грехах и заключаются биологические препятствия проявлению любви в человеке… Препятствия эти усиливаются еще тем, что прежде жившие люди, делавшие грехи, передают привычки и приемы своих грехов следующим поколениям. . .
Так что каждый человек и потому, что он усвоил в детстве привычку личной жизни отдельного существа, и потому, что эти же привычки личной жизни передаются ему от предков, всегда подлежит грехам, препятствующим проявлению любви…
Есть три рода грехов, мешающих любви: а) грехи, вытекающие из неискоренимого влечения человека, пока он живет в теле, к благу своей личности, — грехи врожденные, естественные; б) грехи, вытекающие из обычаев, направленных на увеличение блага отдельных лиц, — грехи наследственные, общественные; и в) грехи, вытекающие из стремления отдельного человека к большему и большему увеличению блага своего отдельного существа, — грехи личные, придуманные…
Грехи врожденные состоят в том, что люди полагают благо в сохранении и увеличении животного блага своей отдельной личности. Всякая деятельность, направленная на увеличение животного блага своей личности, есть такой врожденный грех…
Грехи наследственные — это те грехи, которые делают люди, пользуясь существующими, установленными людьми, жившими прежде них, приемами увеличения блага отдельной личности. Всякое пользование обычаями, установленными для блага своей личности, есть такой наследственный грех…
Грехи личные, придуманные — это те грехи, которые делают люди, придумывая, кроме наследственных приемов, еще новые средства увеличения блага своей отдельной личности, всякое придуманное человеком новое средство увеличения блага отдельного своего существа есть грех личный…

        Есть шесть грехов, препятствующих проявлению любви в людях:
— Грех похоти, состоящий в том, чтобы приготавливать себе удовольствия от удовлетворения потребностей.
— Грех праздности, состоящий в том, чтобы освобождать себя от труда, нужного людям для удовлетворения потребностей…
— Грех корысти, состоящий в том, чтобы приготавливать себе возможность удовлетворения своих потребностей в будущем.
— Грех властолюбия, состоящий в том, чтобы покорять себе себе подобных.
— Грех блуда, состоящий в том, чтобы устраивать себе наслаждения из удовлетворения половой похоти.
— Грех опьянения, состоящий в том, чтобы производить искусственное возбуждение своих телесных и умственных сил…
Человеку нужно удовлетворять своим телесным потребностям, и в бессознательном состоянии он, как и всякое животное, вполне удовлетворяет им, не воздерживаясь и не усиливая их, и в этом удовлетворении потребности находит благо…
Но, пробудившись к разумному сознанию, человеку в первое время кажется, что благо его отдельного существа заключается в удовлетворении его потребностей, и он придумывает средства увеличения удовольствия от удовлетворения своих потребностей, и старается поддержать придуманные прежде жившими людьми средства приятного удовлетворения потребностей, и сам придумывает новые, еще более приятные средства удовлетворения их. В этом и состоит грех похоти…
Когда человек ест и пьет, не будучи еще голоден, когда одевается не для того, чтобы защитить тело от холода, или строит дом не для того, чтобы укрыться в нем от непогоды, а для того, чтобы увеличить удовольствие от удовлетворения потребностей, он совершает грех похоти…
Когда же человек родился и вырос в привычках излишества в питье, одежде, жилище и продолжает пользоваться своим излишеством, поддерживая эти привычки, то такой человек совершает наследственный грех похоти…
Когда же человек, живя в роскоши, придумывает еще новые, не употребляемые людьми вокруг него, более приятные средства удовлетворения потребностей: вместо прежней простой пищи и питья вводит новые, более утонченные, вместо прежней, прикрывавшей его тело одежды добывает новую, более красивую, вместо прежнего меньшего, простого дома строит новый, с новыми украшениями и т.п., — такой человек совершает личный грех похоти…
Грех похоти состоит в том, что, стремясь к благу своего отдельного существа посредством удовлетворения своих потребностей, человек, усиливая эти потребности, препятствует своему рождению к новой духовной жизни…
Кроме того, человек, поступающий так, не достигает той цели, к которой стремится, так как всякое усиление потребностей делает менее вероятною возможность удовлетворения похоти и ослабляет самое наслаждение от удовлетворения, чем чаще человек утоляет голод, чем утонченнее употребляемые им кушанья, тем меньше он получит наслаждение от еды. То же самое и по отношению удовлетворения всех других животных потребностей…
Человеку, так же как и животному, нужно упражнять свои силы. Силы эти естественно направляются на приготовление предметов, нужных для удовлетворения потребностей. После направленного на это труда человеку, как и всякому животном, нужен отдых, но пробудившись к разумному сознанию, человек разделяет труд от отдыха и, находя отдых более приятным, чем труд, старается уменьшить труд и продлить отдых, заставляя силой или хитростью других людей служить своим потребностям. В этом состоит грех праздности…
Когда человек, пользуясь трудами других людей, отдыхает тогда, когда он еще мог бы трудиться, он совершает грех праздности..
Когда человек родился и живет в таком положении, что он пользуется трудами других людей, не будучи поставлен в необходимость трудиться самому, и он поддерживает такой порядок вещей, не трудясь, пользуясь трудами других, то такой человек совершает наследственный грех праздности…
Когда же человек, родясь и живя в среде людей, привыкших без труда пользоваться трудом других людей, сам придумывает средства еще освободить себя от трудов, которые он прежде сам исполнял, и накладывает эти труды на других, когда человек, сам чистивший себе одежду, заставляет это делать другого, или сам писавший письма, или делавший свои счеты, или сам ходивший по своим делам — заставляет это делать других, а сам употребляет свободное время на отдых или на забаву, то такой человек совершает личный грех праздности. . .
Грех праздности состоит в том, что, прекращая свой труд и пользуясь трудом других, человек делает противное тому, на что он предназначен, так как истинное благо приобретается только деятельностью служения…
Человеку и после пробуждения его к разумному сознанию еще долго продолжает казаться, что жизнь его заключается в благе его отдельного существа, а так как существо это живет во времени, то человек и заботится об особенном обеспечении удовлетворения своих потребностей в этом будущем для себя и для своей семьи…
Особенное же обеспечение в будущем удовлетворения потребностей себе и своей семье возможно только при удержании от других людей предметов потребления, того, что называется собственностью. И вот на это приобретение, удержание и увеличение собственности и направляет человек свои силы. В этом состоит грех корысти…
Когда человек считает исключительно своею приготовленную им или полученную от кого-либо пищу на завтра, или одежду, или кров на зиму для себя и для своей семьи, то он совершает грех корысти…
Когда же человек с пробудившимся сознанием находит себя в таких условиях, что он считает известные предметы исключительно своими, несмотря на то, что предметы эти не нужны для обеспечения им жизни, и удерживает эти предметы от других, то он совершает грех корысти…
Когда же человек, имеющий уже предметы, нужные ему для обеспечения потребностей в будущем его и его семьи, и владеет предметами излишними для поддержания жизни, приобретает еще новые и новые предметы и удерживает их от других, то человек этот совершает личный грех корысти…
Грех корысти состоит в том, что, стараясь обеспечить в будущем благо своего отдельного существа и для этого приобретая предметы и удерживая их от других, человек делает противное тому, на что он предназначен; вместо того, чтобы служить людям, отнимает от них то, что им нужно…
Кроме того, человек, поступающий так, никогда не достигает той цели, к которой он стремится, так как будущее не во власти человека, а человек каждую минуту может умереть. Потратив же на неизвестное и могущее не наступить будущее
несомненное настоящее, он делает очевидную ошибку…
Когда в человеке пробуждается разумное сознание, ему в первое время этого пробуждения кажется что благо его увеличится, если он покорит и победит как можно больше существ, и человек употребляет свои силы на покорение себе людей и существ. В этом состоит грех властолюбия…
Грех властолюбия состоит в том, что, употребляя свои силы на достижение блага своего отдельного существа посредством борьбы, человек делает прямо обратное тому, что свойственно истинной жизни. Вместо того, чтобы увеличить в себе любовь, т.е. уничтожить преграды, отделяющие его от других существ, он увеличивает их…
Людям предоставлен выбор двух способов служения Богу: или, оставаясь свободным от брачной жизни и ее последствий, самому исполнять своею жизнью в этом мире все то, что предназначено Богом исполнить человеку, или передать часть исполнения или, по крайней мере, возможность исполнения неисполненного своему рождаемому, вскармливаемому и воспитываемому потомству…
Грех опьянения, как прирожденный, так наследственный и личный, состоит в том, что человек, вместо того, чтобы все силы своего внимания употребить на то, чтобы устранить все то, что может затуманить его сознание, открывающее ему смысл его истинной жизни, старается, напротив, ослабить и затемнить это сознание внешними средствами возбуждения…
Кроме того, человек, поступающий так, достигает обратного тому, к чему он стремился. Производимое внешними средствами возбуждение слабеет с каждым новым приемом возбуждения, и, несмотря на усиление приемов возбуждения, разрушающее здоровье, сама способность возбуждения все более и более слабеет…
Грехи служит препятствием проявлению любви… Но мало того, что грехи служат препятствием проявлению любви, — грехи производят в людях и величайшие бедствия. Бедствия, производимые грехами, двух родов: одни бедствия — те, от которых страдают люди, подпадающие греху, другие — те, от которых страдают другие. Бедствия, постигающие тех, которые совершают грехи, суть: изнеженность, пресыщенность, скука, тоска, апатия, забота, страх, подозрительность, злоба, ненависть, ожесточение, ревность, бессилие и всякого рода мучительные болезни. Бедствия же те, от которых страдают другие, — воровство, грабежи, истязания, побои, убийства…
Не будь грехов, не было бы ни нищеты, ни пресыщения, ни разврата, ни воровства, ни грабежей, ни убийств, ни казней, ни войн…
Не будь греха праздности, не было бы, с одной стороны, замученных работой людей, и с другой стороны, людей, изуродованных бездействиями и постоянными увеселениями;
не было бы разделения людей на два враждебных лагеря:
людей пресыщенных и голодных, празднующих и замученных работою…
Не будь греха собственности, не было бы всех тех насилий, которые производятся одними людьми над другими для приобретения и удержания предметов; не было бы воровства, грабежа, заточения в тюрьмы, ссылок, каторжных работ, казней…
Не будь греха власти, не было бы тех огромных, бесполезных трат сил людских на одоление друг друга и на поддержание власти: не было бы гордости и отупления победителей и лести, обмана и ненависти побежденных; не было бы тех разделений семейных, сословных, народных и вытекающих из них ссор, драк, убийств, войн…
Не будь греха блуда, не было бы рабства женщины, истязания ее, и рядом с этим баловства и извращения ее; не было бы ссор, драк, убийств из-за ревности, не было бы низведения женщины до орудия удовлетворения плоти, проституции, не было бы неестественных пороков, не было бы расслабления телесных и душевных сил, тех страшных болезней, от которых теперь страдают люди ; не было бы заброшенных детей и детоубийства…
Губительные последствия грехов для отдельных лиц, совершающих их так же, как и для общества людей, среди которых совершаются грехи, так очевидны, что с самых древних времен люди видели происходящие от них бедствия и проповедовали и издавали законы против грехов, и наказывали за них: запрещалось воровать, убивать, развратничать, клеветать, опьяняться; но, несмотря на запрещение и казни, люди продолжают грешить, губя жизни свои и ближних…
Происходит это оттого, что существуют для оправдания грехов такие лживые рассуждения, по которым выходит, что существуют такие исключительные обстоятельства, по которым грехи не только простительны, но необходимы. Лживые оправдания эти суть то, что называется соблазнами…
Вот от этих-то соблазнов лживых оправданий грехов люди не исправляются от грехов, а продолжают коснеть в них и, что хуже всего, воспитывают в них молодые поколения…
Совершив грехи, человек сознает несоответствие поступка с требованием совести. Пока человек желает только совершить грех, несоответствие это еще не вполне ясно. Но как скоро грех совершен, несоответствие обличается, и человек желает уничтожить его…
Уничтожить же несоответствие поступка и положения, в которое вступает человек вследствие греха, можно только тем, чтобы употребить свой разум па оправдание совершенного поступка и положения…
Оправдать же противоречие греха с требованиями духовной жизни можно только тем, чтобы объяснить свой грех требованиями духовной жизни. Это самое и делают люди, и эта умственная деятельность людей и есть то, что называют соблазном.
Есть пять соблазнов, погубляющих людей: соблазн личный или соблазн приготовления; соблазн семейный или соблазн продолжения рода; соблазн дела или соблазн пользы;
соблазн товарищества или соблазн верности; соблазн государственный или соблазн общего блага…
Соблазн личный или соблазн приготовления состоит в том, что человек, делая грехи, оправдывается тем, что он готовится к деятельности, которая в будущем должна быть полезна людям…
Соблазн семейный или продолжения рода состоит в том, что человек, делая грехи, оправдывает их благом своих детей…
Соблазн дела или пользы состоит в том, что человек оправдывает свои грехи необходимостью ведения и окончания начатого им и полезного для людей дела…
Соблазн товарищества или верности состоит в том, что человек оправдывает свои грехи благом тех людей, с которыми он вступил в исключительные отношения…
Соблазн государственный или общего блага состоит в том, что люди оправдывают совершаемые ими грехи благом многих людей, народа, человечества…
Грехи суть последствия привычек. Разбежавшаяся животная жизнь не может остановиться и тогда, когда в человеке уже пробудился разум и он понял бессмысленность животной жизни, человек знает уже, что животная жизнь бессмысленна и не может дать ему блага, но по старой привычке ищет смысла и блага в радостях животной жизни: удовлетворение усложненных искусственных потребностей в постоянном отдыхе, в увеличении собственности, в властвовании, в разврате, в опьянении употребляет свой разум на достижение этих целей…
Но грехи казнят сами себя, очень скоро человек чувствует, что то благо, которое он ищет этим путем, недоступно ему. И грехи теряют свою привлекательность. Так что не будь оправданий грехов-соблазнов, люди не коснели бы в грехах и не доводили бы их до того предела, до которого они доведены теперь…
Не будь соблазнов приготовления, соблазна семейного, соблазна дела, соблазна государственного, ни один самый жестокий человек не мог бы среди нуждающихся, умирающих от нужды людей пользоваться теми излишествами, которыми пользуются теперь богатые люди, не могли бы прийти богатые люди к тому положению полной физической праздности, в которой, скучая, проживают они свою жизнь, заставляя часто старых, малолетних, слабых делать нужную им работу. Не будь этих соблазнов, не могли бы люди без смысла, без цели тратить все силы своей жизни на все большее и большее приобретение имущества, которое не может быть употреблено, не могли бы люди, страдая от борьбы, вызывать ее в других. Не будь соблазна товарищества, не было бы и сотой доли того разврата, который существует теперь, не могли бы люди так очевидно и бессмысленно губить свои телесные и умственные силы опьяняющими веществами, не увеличивающими, но уменьшающими в них энергию жизни…
От грехов людских нищета и задавленность трудом одних и пресыщенность и праздность других; от грехов и неравенство имуществ, борьба, ссоры, суды, казни, войны, от грехов бедствия разврата и озверения людей, но от соблазнов установление, освящение всего этого: узаконение нищеты и задавленности одних и пресыщенности и праздности других, узаконение насилия, убийств, войн, разврата, пьянства и доведения их до тех страшных размеров, до которых они дошли теперь…
Не будь соблазнов, люди не могли бы продолжать жить в грехах, так как каждый грех казнит сам себя: люди прежних поколений указали бы последующим губительность греха, а последующие поколения воспитались бы, не впадая в привычку греха…
Но человек употребил данный ему разум не на познание греха и избавление от него, а на оправдание его, и явился соблазн, и грех узаконился и укоренился…
Но каким же образом мог человек с пробудившимся разумом признать ложь истиной? Для того, чтобы человек мог не видеть лжи и принять ее за истину, разум его должен был быть извращен, потоку что неизвращенный разум безошибочно отличает ложь от истины, в чем и состоит его назначение…
И действительно, разум людей, воспитанный в человеческом обществе, никогда не бывает свободен от извращения. Всякий человек, воспитанный в человеческом обществе, неизбежно подвергается извращению, состоящему в обмане веры…
Обман веры состоит в том, что люди прежних поколений внушают последующим поколениям различными искусственными способами понимание смысла жизни, основанное не на разуме, а на слепом доверии. . .
Сущность обмана веры состоит в том, что умышленно смешивается и подставляется одно под другое понятие веры и доверия; утверждается, что без веры человек не может жить и мыслить, что совершенно справедливо, и на место понятия веры, т.е. признания того, что существует, то, что сознается, но не может быть определено разумом, как Бог, душа, добро, подставляется понятие доверия в то» что существует Бог, именно такой-то в трех лицах, тогда-то сотворивший мир и то-то открывший людям, именно там-то, тогда-то, через таких-то пророков…
Человечество медленно, но не останавливаясь, движется вперед, т.е. все к большему и большему уяснению сознания истины о смысле и значении своей жизни и установлению жизни сообразно с этим уясненным сознанием. И потому понимание людьми своей жизни и самая жизнь человеческая постоянно изменяются. Люди, более чуткие к истине, понимают жизнь сообразно тому высшему свету, который появился в них, соответственно этому свету устраивают свою жизнь;
люди, менее чуткие, держатся прежнего понимания жизни и прежнего строя жизни и стараются отстоять его…

         Истина не нуждается во внешнем подтверждении и принимается свободно всеми теми, которым она передается, но обман требует особенных приемов, посредством которых он мог бы передаваться людям и усваиваться ими; и потому для совершения обмана веры употребляются теми, которые их совершают всегда одни и те же приемы…
         Таких приемов пять: 1) перетолкование истины, 2) вера в чудесное, 3) установление посредничества между человеком и Богом. 4) воздействие на внешние чувства человека и 5) внушение ложной веры детям…
Сущность первого приема обмана веры состоит в том, чтобы на словах признать не только справедливость открытой людям последним проповедниками истины, но признать самого проповедника святым, сверхъестественным лицом, обоготворить проповедника, приписав ему совершение разных чудес, и скрыть самую сущность открытой истины так, чтобы она не только не нарушала прежнего понимания жизни и установившегося в нем строя жизни, но, напротив, подтверждала бы его…
Второй прием обмана веры состоит в том, чтобы внушать людям то, что следование в познании истины данному нам от Бога разуму есть грех гордости, что существует другое, более надежное орудие познания: откровение истины, передаваемое Богом непосредственно избранным людям при известных знамениях, чудесах, т.е. сверх естественных событиях, подтверждающих верность передачи. Внушается то, что надо верить не разуму, а чудесам, т.е. тому, что противно разуму. . .
         Третий прием обмана веры состоит в том, чтобы уверить людей, что они не могут иметь того непосредственного отношения с Богом, которое чувствует всякий человек, а что для общения человека с Богом необходим посредник или посредники. Как ни различны все эти посредники, сущность посредничества та, что между человеком и Богом не признается прямой связи, а, напротив, предполагается, что истина прямо не доступна человеку, а может быть принята только через веру в посредников между ними и Богом…
          Четвертый прием обмана веры состоит в том, что под предлогом совершения требуемых будто бы Богом дел: молитв, таинств, жертв — собирают вместе много людей и, подвергнув их различным одуряющим воздействиям, внушают им ложь, выдавая ее за истину. Поражают людей красотой и величием храмов, великолепием украшений, утварью одеждами, блеском освещения, звуками пения, курениями, возгласами, представлениями и в то время, как люди находятся под этим обаянием, стараются запечатлеть в душах их обман, выдаваемый за истину…
           Пятый прием самый жестокий, потому что он состоит в том, чтобы ребенку, спрашивающему у старших, живших прежде его и имевшим возможность познать мудрость прежде живших людей, о том, что такое этот мир и его жизнь и какое отношение между тем и другим, отвечают не то, что думают и знают эти старшие, а то, что думали люди, жившие тысячи лет тому назад, и во что никто из больших уже не верит и не может верить. Вместо духовной необходимой ему пищи, о которой просит ребенок, ему дается губящий его духовное здоровье яд, от которого он может исцелиться только величайшими усилиями и страданиями…
Грехи, заставляя человека временами совершать дела, противные его духовной природе, противные любви, задерживают его рождение к новой истинной жизни…
Соблазны вводят человека в греховную жизнь, оправдывая грехи, так что человек уже совершает не отдельные греховные поступки, а живет животною жизнью, не видя противоречия этой жизни с жизнью истинной…
Такое положение человека возможно только при извращении истины совершающимся обманом веры. Только человек с извращенным обманом веры разумом может не видеть лжи соблазнов.
И потому обман веры есть основа всех грехов и бедствий человека…
Для того, чтобы жить по Законам Русской Религии, человек должен уничтожить препятствия, мешающие истинной жизни, т.е. проявлению любви…
Препятствия этому составляют грехи. Но грехи не могут быть уничтожены, пока человек не освободится от соблазнов. Освободиться же от соблазнов может только человек, свободный от обманов веры, и потому человеку нужно прежде всего освободиться от обманов веры…
Только освободившись от обманов веры, человек может освободиться от лжи соблазнов, и только познав ложь соблазнов, может человек освободиться от грехов…
Для того, чтобы освободиться от обманов веры вообще, человеку надо понимать и помнить, что единственное орудие познания, которым владеет человек, есть его разум и что поэтому всякая проповедь, утверждающая что-либо противное разуму, есть обман, попытка устранения единственного данного Богом человеку орудия — познания…

         Для того, чтобы быть свободным от обманов веры, человеку надо понимать и помнить, что у него нет и не может быть никакого другого, кроме разума, орудия познания, что хочет он или не хочет того, всякий человек верит только разуму…
        Истина не может войти в человека помимо разума, и потому человек, который думает, что он познает истины верою, а не разумом, только обманывает себя и неправильно употребляет свой разум на то, на что он не предназначен, — на решение вопросов о том, кому из передающих учения, выдаваемые за истину, надо верить и кому не верить. Разум же предназначен не на то, чтобы решать, кому нужно, а кому не нужно верить, этого он и не может решить, а на то, чтобы проверять справедливость того, что предлагается ему. Это он всегда может и на это он и предназначен…

       Лжетолкатели истины говорят обыкновенно о том, что разуму нельзя верить потому, что разум разных людей утверждает разное, и что поэтому для единения людей лучше верить в откровение, подтверждаемое чудесами. Но такое утверждение прямо противоположно истине. Разум никогда не утверждает различного. Он всегда во всех людях утверждает и отрицает одно и то же…
Когда говорят, что разум может обманывать, и в подтверждение приводят несогласные утверждения’ различных ладей о том, что есть Бог и как нужна служить Ему, то те, которые говорят это, делают умышленную или неумышленную ошибку, смешивая разум с рассуждениями и вымыслами. Рассуждения и вымыслы действительно могут быть и бывают бесконечно разнообразны и различны, но решения разума всегда одинаковы для всех людей и во все времена…
И потому, чтобы не подпасть обманам веры, человек должен понимать и помнить, что истина открыта ему только в его разуме, данном Богом человеку для познания воли Бога, и что внушение недоверия к: разуму имеет в своей основе желание обмана и есть величайшее кощунство…
Таково общее средство для освобождения себя от обманов веры. Ко для того, чтобы быть свободным от обманов веры, надо знать все виды этих обманов и остерегаться их, противодействовать им…
              Для того же, чтобы освободиться от обманов веры, в которых человек бывает воспитан с детства, человек должен понимать и помнить, что разум дан ему непосредственно от Бога и Он один только может соединить всех людей, и потому должен не только не бояться сомнений и вопросов, вызываемых разумом при проверке внушенных с детства ложных верований, а, напротив, старательна подвергать рассмотрению и сличению с другими верованиями все те верования, которые переданы ему с детства, признавая справедливым только то, что не противоречит разуму…
Подвергнув же внушенные ему верования суду разума, человек» желающий освободить себя от обмана веры, внушенного ему с детства, должен смело и безоговорочно откидывать все, что противно разуму, ни минуты не сомневаясь в том, что то, что противно: разуму, не может быть истинно…
Освободившись от обмана веры, внушаемого с детства, человек должен остерегаться обмана, производимого обманщиками посредством воздействия на внешние чувства…
          Для того, чтобы не подпасть этому обману, человек должен понимать и помнить, что истина для своего распространения и усвоения людьми не нуждается ни в каких приспособлениях и украшениях, что только ложь и обман для того, чтобы быть воспринятыми людьми, нуждаются в особенных условиях передачи их и что поэтому всякие торжественные службы, шествия, украшения, благовония, пения и т.п. не только не служат признаком того, что при этих условиях передается истина, но как раз наоборот, служат верным признаком того, что там, где употребляются эти средства, передается не истина, а ложь…
            Чтобы не подпасть обману воздействия на внешние чувства, человек должен помнить, что Богу нужно служить не в каком-либо известном месте, а духом и истиной, зная, что всякое великолепие в богослужении имеет целью обман, тем более жестокий, чем великолепнее служение, и потому не только самому не участвовать в одуряющих богослужениях, но и, где возможно, обличать обман их…
Освободившись и от второго обмана воздействия на внешние чувства, человек должен еще беречься обмана посредничества между человеком и Богом, которое, если он только допустит его, непременно скроет от него истину…
           Чтобы не подпасть этому обману, человек должен понимать и помнить, что Бог открывается только непосредственно сердцу человека и что всякое посредничество, будет ли одно лицо или собрание лиц, не только скрывает Бога от человека, но делает -самое страшное зло, которое может постигнуть человека, а именно то, что человек считает Богом то, что не есть Бог…
Как только человек допустил веру в какое бы то ни было посредничество, так он лишил себя единственной возможности достоверности знания и открыл возможность восприятия всякой лжи вместо истины…
         Чтобы не подпасть обману, человек должен понимать и помнить, что истина открыта ему прежде и вернее всего в его собственном сердце и в разуме…
Чтобы не подпасть обману посредничества, человек должен понимать и помнить, что истина никогда не может быть открыта вся, что она постепенно открывается людям, и открывается только тем, кто ищет ее, а не тем, которые, веруя в то, что им передают непогрешимые посредники, думают, что обладают ею, и потому, чтобы не подвергать себя опасности впасть в самые страшные заблуждения, человек не должен признавать никого непогрешимым учителем, а искать истины везде, во всех предания человеческих, проверяя их своим разумом…
Но и освободившись от обмана, внушенного с детства, и не подпадая обману внушения лжи посредством торжественности и не признавая посредничества между собою и Богом, человек все-таки не будет свободен от обмана веры, если не освободится от веры в сверхъестественное, в чудесное…
        Говорят, что чудеса, т.е. сверхъестественное, совершаются для того, чтобы соединить людей, а между тем ничто так не разъединяет людей, как чудеса, потому что каждая вера утверждает свои чудеса и отвергает чудеса других вер. Оно и не может быть иначе: чудеса, т.е. сверхъестественное, бесконечно разнообразны, только естественное всегда и везде одно и то же…
И потому, чтобы быть свободным от обманов и веры в чудесное, человек должен признавать истинным только то, что естественно, т.е. согласно с его разумом, и признавать за ложь все то, что неестественно, т.е. противоречит разуму, зная, что все, что выдается за таковое, есть обман людской…
            Освободившись от обмана посредничества, человеку нужно освободиться от обмана ложного перетолкования истины…
В какой бы вере ни воспитывался человек, во всяком учении человек встречает утверждение несомненной истины, признаваемой его разумом, и рядом с ним утверждения, противные разуму, выдаваемые за одинаково достоверные…
          Для того, чтобы освободиться от обмана веры, человек должен не смущаться тем, что истины, признаваемые разумом и не признаваемые им, выдаются за одинаково достоверные по своему одинаковому происхождению и как будто неразрывно связаны между собой, а должен понимать и помнить, что всякое откровение людям истины (т.е. всякое понимание новой истины одним из передовых людей) всегда так поражало людей, что облекалось в форму сверхъестественную, что к каждому проявлению истины неизбежно примешивались суеверия и что поэтому для познания истины не только не обязательно принимать все, что передается о появлении истины, а напротив, обязательно отделять в передаваемом ложь и вымысел от истины и действительности…
          Отделив же истину от присоединенных к ней суеверий, пусть человек понимает и помнит, что суеверия, примешиваемые к истине, не только не так же священны, как сама истина, как это проповедуется людьми, находящими свою выгоду в этих суевериях, а, напротив, составляют самое пагубное и вредное явление, скрывающее истину и на уничтожение которого человек должен употребить все свои силы…
Но и будучи свободным от обманов веры, человек всегда находится в опасности впадения в соблазны…
          Сущность всех соблазнов в том, что человек, пробудившийся к сознанию, испытывая раздвоение и страдание от совершенного греха, хочет уничтожить раздвоение и происходящее от него страдание не борьбой с грехом, а оправданием его…
Оправдание же греха не может быть не чем иным, как ложью…
И потому, чтобы не впасть в соблазн, человеку прежде всего нужно не бояться признавать истину, зная, что такое признание не может удалить его от блага, тогда как обратное — ложь есть главный источник греха и удаляет от блага…
          Так что для того, чтобы избежать соблазнов, человек должен, главное, не лгать, и не лгать, главное, перед самим собою, и не столько заботиться о том, чтобы не солгать перед другими, сколько о том, чтобы не лгать перед самим собою, скрывая от самого себя цели своих поступков…
Для того, чтобы не впадать в соблазны и в вытекающую из соблазнов привычку грехов и погибели, человек должен не бояться каяться в своих грехах, зная, что покаяние есть единственное средство освобождения от грехов и вытекающих из них бедствий…
Таково одно общее средство для того, чтобы чтобы человек не впадал вообще в соблазны. Для того, чтобы уметь избежать каждого отдельного соблазна, необходимо ясно понимать, в чем ложь и вред их…
           Первый и самый обычный соблазн, который захватывает человека, есть соблазн личный, соблазн приготовления к жизни вместо самой жизни.. Если человек НЕ сам придумает себе это оправдание грехам, то он всегда найдет это оправдание, уже вперед придуманное людьми, жившими прежде всего…
«Теперь мне можно на время отступить от того, что должна н чего требует моя ду-ховная природа, потому, что я не готов, — говорит себе человек. — А вот я приготовлюсь, наступят время, и тогда я начну жить уже вполне сообразно со СВОЕЙ «совестью. «….
          Ложь этого соблазна состоит в том, что человек отступает от жизни в настоящем, одной действительной жизни, и переносит ее в будущее, тогда как будущее не принадлежит человеку….
Ложь этого соблазна отличается тем, что если человек предвидит завтрашний день, то он должен предвидеть и послезавтрашний и после, после… Если же он предвидит все это, то он предвидит и свою неизбежную смерть. Предвидя же свою неизбежную смерть, он не может готовиться на будущее в этой кончающейся жизни, потому что смерть разрушает смысл всего того, к чему готовиться человек в этой жизни. Человек, давший ход своему разуму, не может не видеть, что жизнь отдельного существа не имеет смысла и потому готовить для этого существа ничего нельзя…
       С другой стороны, ложь этого соблазна видна потому, что человек не может готовить себя к будущему проявлению любви и служению Богу: человек не есть орудие, которым пользуется другой. Можно наточить топор и не успеть рубить им, им воспользуется другой; но человеком никто не может воспользоваться, кроме как он сам, потому что он сам есть орудие, постоянно работающее и совершенствующийся только на работе…
Вред же этого соблазна в том, что человек, подпавший ему, не живет не только истинной, но даже и временной жизнью в настоящем и переносит свою жизнь в будущее, которое никогда не приходит. Думая же совершенствовать себя для будущего, человек упускает единственное, предлежащее каждому человеку совершенствование в любви, которое может быть только в настоящем…
Для того, чтобы не подпасть, этому соблазну, человек должен понимать и помнить, что готовиться некогда, что он должен жить лучшим образом сейчас, такой, какой он есть, что совершенствование, нужное для него, есть только одно совершенствование в любви, а это совершенствование совершается только в настоящем…
          И некому должен не откладывать жить всякую, минуту всеми своими силами, настоящим, для Бога, т.е. для всех тех, кто предъявляет требования к его жизни, зная, что всякую минуту он может быть лишен возможности этого служения и что для этого-то ежечасного служения он и пришел в мир…
Всякий человек, занимаясь каким-нибудь делом, невольно увлекается им, и ему кажется, что ради дела он может не делать того, что требует от него совесть, т.е. Бог…
         Ложь этого соблазна состоит в том, что всякое дело человеческое может оказаться бесполезным, может прерваться и не быть конченным; дела же божье, совершаемое человеком, исполнение воли Бога, никогда не может быть бесполезным и ничем не может быть прервано…
Вред же этого соблазна в том, допустив то, что какое-либо дело будет ли: это запахивание рассеянных семян или освобождение целого народа от рабства — важнее того, часто самого ничтожного на людской суд, дела Божия, т.е. сейчасной помощи и служения ближнему, всегда найдутся дела, которые нужно прежде закончить, чем исполнить требование дела Божия, и человек навсегда освободит себя от служения Богу, т.е. исполнения дела жизни, заменив служением мертвому служение живому…
Вред в. том, что допустив этот соблазн, люди всегда будут откладывать служение Богу до тех пор, пока они будут свободны от всех дел мирских. От дел же мирских люди никогда не бывают свободны. Для того, чтобы не впадать в этот соблазн, человек должен понимать и помнить, что всякое дело человеческое, имеющее конец, не может быть. целью моей истинной бесконечной жизни, и что такой целью может быть только участие в бесконечном деле Божьем, состоящем в наибольшем проявлении любви…
И потому, чтобы не впадать, в соблазн дела, человек не должен никогда делать такое свое дело, которое нарушает дело Божия, т.е. любовь к людям, должен быть всегда готовым бросить всякое дело, как скоро его призывает совершение дела Божия…
         Если человек свободен от соблазна приготовления к жизни, соблазна дела, то редкий человек, в особенности женщина, бывает свободен от дела семейного…
Соблазн этот состоит в том, что люди, во имя исключительной любви к своим семейным, считают себя свободными от обязанности к другим людям и спокойно совершают грехи корысти, борьбы, праздности, похоти, не считая их грехами…
Ложь этого соблазна состоит в том, что животное чувство, влекущее к продолжению рода, которое законно только в той мере, в которой оно не нарушает любви к людям, принимается за добродетель, оправдывающую грех…
Вред же этого соблазна в том, что он более, чем какой-либо другой соблазн, усиливает грех собственности, ожесточает борьбу между людьми, возводя в заслугу и добродетель животное чувство любви к своим семейным; отводит людей от возможности познания истинного смысла жизни…
Любить врагов, любить немилых, любить чужих можно без осторожности, вполне отдаваясь этой любви, но нельзя так любить семейных, потому что такая любовь ведет к ослеплению и оправданию грехов…
Чтобы не подпадать этому соблазну, человек должен понимать жизнь и благо, что любовь только тогда истинная любовь, дающая жизнь и благо, когда она не ищет, не ждет, не надеется на награду за то, что она есть; а что любовь к своим семейным есть животное чувство и хорошо до тех пор, пока оно в пределах инстинкта и человек не жертвует для него своими духовными требованиями…
И потому, чтобы не подпадать этому соблазну, человек должен для каждого чужого человека стараться делать то же, что он хочет сделать для своего семейного, а для свих семейных не делать ничего того, чего не готов и не может сделать для всякого чужого…
Людям кажется, что если они, выделившись от других людей и связавшись между собой исключительными условиями, соблюдают эти условия, то они делают такое доброе дело, которое освобождает их от общих требований их совести…
Ложь этого соблазна в том, что, вступая в товарищества с одним малым количеством людей, люди выделяют себя из естественного товарищества всех людей, и поэтому нарушают самые важные естественные обязанности во имя искусственных…
        Вред же этого соблазна в том, что люди, ставшие в условия товарищества, руководясь в жизни не общими законами разума, а своими исключительными правилами, все более и более удаляются от общих всем людям разумных основ жизни, становятся нетерпимее и жестче ко всем не принадлежавшим к их товариществу и тем лишают себя и других истинного блага…
Чтобы не подпадать этому соблазну, человек должен понимать и помнить, что правила товарищества, устанавливаемые людьми, могут быть бесконечно разнообразны, бесконечно изменяемы и противоположны друг другу, что всякое правило, искусственно установленное людьми, не должно связывать его, если оно может быть противно закону любви, что всякая исключительная связь с людьми ограничивает круг общения и тем лишает человека главного условия блага — возможности любовного общения со всеми людьми мира…
       Соблазн этот, самый жестокий, передается людям так же, как ложная вера, — посредством двух приемов обмана: внушения лжи детям и воздействия на чувства людей внешней торжественностью. Почти все люди живущие в государствах, как только пробуждаются к сознанию, заставляют себя уже запутанными в государственных соблазнах и живут в убеждении о том, что их народ, их государство, их отечество суть лучший, особенный народ, государство, отечество, для блага и преуспения которого слепо повиноваться существующему правительству и по повелению этого правительства мучить, ранить и убивать своих ближних…
Ложь этого соблазна состоит в том, что человек будто бы во имя блага народа может отказаться от требований своей совести и своей нравственной свободы…
Вред же этого соблазна в том, что как только человек допустит возможность понять и узнать, в чем добро многих людей, которое может вытечь из какого бы то ни было поступка, и потому всякий поступок может быть оправдан, и как только человек допустил, что для блага многих в будущем можно пожертвовать благом и жизнью одного человека, то нет пределов того зла, которое может быть совершено во имя такого соображения. По первому предположению о том, что люди могут знать будущее благо многих, поддерживались в прежние времена пытки, инквизиции, рабство, поддерживаются в наше время суды, тюрьмы, земельная собственность…
         Для того, чтобы не впадать в этот соблазн, человек должен понимать и помнить, что он, прежде чем принадлежать к какому-либо государству или народу, принадлежит Богу, как член всемирного царства, и он ни на кого не может сложить ответственность за свои поступки и всегда только сам ответственен за них…
            И поэтому человек не должен никогда, ни при каких обстоятельствах предпочитать людей своего народа или государства людям другого народа или государства, не должен совершать никогда зла своим ближним ввиду каких бы то ни было соображений о будущем благе многих, не должен считать себя обязанным повиноваться кому бы то ни было, более чем перед своей совестью…
          Но, освободившись от обмана веры и уберегшись от соблазнов, человек все-таки впадает в грехи. Человек с пробудившимся сознанием знает, что смысл его жизни только в служении Богу, и все-таки по привычке совершает грехи, мешающие и проявлению любви, и достижению истинного блага…
        Как человеку бороться с привычкой греха ?
Для борьбы с привычкой греха есть два средства: первое — ясно понимать последствия грехов, — то, что грехи не достигают той цели, для которой они совершаются, и не увеличивают, а скорее уменьшают животное благо отдельного человека, во-вторых, знать, с какими грехами надо начинать бороться, с какими прежде и с какими после…
         И потому, во-первых, надо ясно понимать и помнить, что положение человека в мире такого, что всякое искание им личного блага после того, как в нем пробудилось разумное сознание, лишает его этого самого блага и что, напротив, он получает благо только тогда, когда не думает о личном благе, отдавая все свои силы на служение Богу.

       Ищите царства и правды Его, а остальное приложится вам…

         И во-вторых, то, что для успешности борьбы с привычками греха надо знать, на какой грех прежде всего надо направлять свое внимание: не начинать борьбу с грехом, который имеет корень в другом не побежденном грехе, знать связь и последовательность грехов между собой…
Есть связь и последовательность между грехами, так что один грех порождает другие или мешает, освобождению от них…

             Нельзя человеку освободиться от какого-либо из грехов, если он предается греху опьянения, и нельзя освободиться от греха борьбы, если человек предается греху собственности, и нельзя освободиться от греха блуда, если человек предается греху похоти и праздности, и нельзя человеку освободиться от греха борьбы и собственности, если он предается греху похоти…
Это не значит то, что не надо бороться со всяким грехом во всякое время, но значит то, что для успешной борьбы с грехом надо знать, с какого надо начинать, или, скорее, с какого нельзя начинать, чтобы борьба была успешна. Только от этой непоследовательности борьбы с грехами происходит неуспешность этой борьбы, приводящей часто борющегося в отчаяние…
     Грех, предаваясь которому невозможна борьба ни с каким из грехов, есть опьянение, какое бы то ни было: опьяненный человек не поборется ни с праздностью, ни с похотью, ни с блудом, ни с властолюбием. И потому для того, чтобы бороться с другими грехами, человек должен прежде всего освободиться от греха опьянения…

Следующий грех, от которого должен освободиться человек для того, чтобы быть в силах бороться с похотью, корыстью, властолюбием, блудом, есть грех праздности, тем легче ему воздерживаться от греха похоти, корысти, блуда и властолюбия; человек трудящийся не нуждается в усложнений средств удовлетворения потребностей, не нуждается в собственности, менее подлежит искушениям блуда и не имеет ни поводов, ни досуга для борьбы…
Следующий за этим есть грех похоти. Чем больше воздерживается человек в пище, одежде, жилище, тем легче ему освободиться от греха корысти, властолюбия, блуда: человеку, довольствующемуся малым, не нужно собственности, воздержание помогает борьбе с блудом, и, не нуждаясь во многом, ему нет поводов борьбы…
Следующий за этими грехами есть грех корысти. Чем свободнее от этого греха человек, тем легче ему будет воздержаться от греха блуда и греха борьбы. Ничто так не поощряет грех блуда, как излишек собственности, и ничего не вызывает такой борьбы между людьми…
Следующий за этими и последний грех есть грех борьбы, включенный во все грехи и вызываемый всеми другими грехами и наибольшее освобождение от которого возможно только при освобождении от всех предшествующих…
Бороться с грехами вообще можно только, зная последовательность грехов , так, чтобы начинать борьбу прежде с теми, без освобождения от которых нельзя бороться с другими…
Но и в борьбе с каждым отдельным грехом надо начинать с тех проявлений грехов, воздержание от которых во власти человека, к которым человек не сделал еще привычки…
Такие грехи во всех родах грехов — и опьянения, и праздности, и похоти, и корысти, и власти, и блуда, — суть грехи личные, те которые делает человек в первый раз, не имея еще привычки к ним. И потому прежде всего от них-то и должен освобождаться человек…
Только освободившись от этих грехов, т.е. перестав придумывать новые средства увеличения личного блага, должен начинать бороться с грехами…
И только поборов эти грехи, может человек начинать борьбу с грехами врожденными…
Назначение есть проявление и увеличение любви. Увеличение это совершается только вследствие сознания человеком своего божественного «я». Чем больше человек сознает свое истинное «я», тем больше его благо. И потому все, что противодействует этому сознанию (как противодействует ему всякое возбуждение), усиливающее ложное сознание отдельной жизни и ослабляющее сознание истинного «я» (как это делает опьянение), препятствует истинному благу человека…
Но кроме того, что всякое опьянение препятствует истинному благу человека, пробудившегося к сознанию, всякое опьянение обманывает человека и не только не достигает того увеличения своего отдельного блага которого ищет человек, предаваясь каком-либо возбуждению, но всегда лишает человека и того животного блага, которое он имел…
Человек, находящийся еще на степени животной жизни, или ребенок с еще не пробудившимся сознанием, предаваясь какому-либо возбуждению курению, питию, торжественности, пляске, получает полное удовлетворение от произведенного возбуждения и не нуждается в повторении этого возбуждения. Но человек с пробудившимся разумом замечает, что всякое возбуждение заглушает в нем деятельность разума, уничтожает болезненность противоречия между требованием животной и духовной природы и потому требует повторения и усиления опьянения и требует его все более и более до тех пор, пока совершенно не заглушится пробудившийся в нем разум, что возможно сделать, только уничтожив вполне или по крайней мере отчасти телесную жизнь. Так что человек разумный, начав предаваться этому греху, не только не получает ожидаемого блага, но впадает в самые разнообразные и жестокие бедствия…
Человек, свободный от опьянения, пользуется для жизни всеми теми силами ума, которые даны ему, и может разумно избирать лучшее для блага своего животного существования, человек же, предающийся опьянению, лишается даже и тех умственных сил, которые свойственны животному для избежания вреда и получения удовольствия…
Таковы последствия греха опьянения для согревающего, для окружающих же последствия его особенно вредны, во-первых тем, что для произведения действия опьянения нужны огромные затраты сил, так что большая доля труда человечества тратится на производство опьяняющих веществ и на приготовления и постройки опьяняющих торжественных действий, процессий, служении, всякого рода празднований;
           во-вторых тем, что как курение, вино, усиленные движения и в особенности торжественности заставляют мало думающих людей совершать в то время, как они находятся под обаянием этих воздействий, самые нелепые, грубые, губительные и жестокие поступки. Вот это-то должен знать и всегда иметь в виду человек, подвергающийся искушению какого-либо опьянения…
Уничтожить в себе вполне возможность возбуждения (ременного опьянения от принятия пищи, питья или особенных внешних условий, и усиления вследствие этого своего животного сознания и ослабления сознания духовного «я», не может ни один человек, пока он живет в теле. Но если человек и не может вполне уничтожить в себе эту склонность с возбуждению, то всякий может довести ее в себе до самой меньшей степени. И в этом-то и состоит предстоящая всякому человеку борьба с грехом опьянения…
Чтобы избавиться от греха опьянения человеку надо понимать и помнить, что известная степень возбуждения в известные времена и при известных условиях свойственна человеку, как животному, но что при пробудившемся в мм сознании человек должен не только не искать этих возбуждений, но стараться избегать их и искать состояния наиболее спокойного, такого, при котором могла бы во всей своей силе проявляться деятельность его разума, та деятельность, следуя которой возможно достижение наибольшего блага, как своего, так и людей, и существ, связанных с ним…
        Для того же, чтобы достигать этого состояния, человек должен начинать с того, чтобы не увеличивать для себя того греха опьянения, к которому он привык и который стал обычаем его жизни. Если в обычай жизни человека вошли уже известные привычки опьянения,, повторяющиеся в известные времена и признаваемые всеми окружающими необходимыми, пусть он продолжает эти привычки, но не вводит новых, подражая другим или сам придумывая их: если он привык курить папиросы, пусть не приучается к сигаретам или опиуму; если привык к пиву или вину, пусть не приучается к более опьяняющему. Пусть не увеличивает тех средств возбуждения, к которым он привык, и он уже сделает очень много для избавления себя и других от греха опьянения. Только бы люди не вводили новых приемов греха, грех бы уничтожился, потому, что начинается грех, когда еще в нем нет привычки и легко победить его, и всегда были, есть и будут люди, освобождающиеся от греха…
      Если же человек уже твердо сознал безумие греха опьянения и твердо решил не увеличивать тех обычаев опьянения, которые стали ему привычными, — пусть перестает курить, пить, если он имеет уже эти привычки, пусть перестает принимать участие в торжествах, в которых он прежде участвовал; пусть перестает делать возбуждающие достижения, если он привык их делать…
Если же человек освободился от тех искусственных привычек опьянения, в которых он уже живет, пусть он начинает освобождаться и от тех состояний возбуждения, которые производят  известная пища, питье, движение и обстановка…
       Хотя и никогда человек, пока он в теле, не освободится вполне от состояния возбуждения и опьянения, производимых пищей, питьем, движениями, обстановкой,- степень этих состояний может быть уменьшена до самого малого. И чем больше освободится человек, пробудившихся к сознанию, от состояния опьянения, чем яснее будет его разум, тем легче ему будет бороться со всеми другими грехами, тем больше получит человек истинного блага и тем больше приложится ему блага мирского, и тем больше он будет содействовать благу других людей…
          Человек, с пробудившимся в нем сознанием не есть самобытное, само себя удовлетворяющее существо, могущее иметь свое независимое благо, а есть посланник Бога, для которого возможно благо только в том мире, в котором он исполняет волю Его. И потому человеку услужить своей отдельной личности так же неразумно, как неразумно работнику служить своему орудию труда, беречь свою лопату или косу, а не тратить ее на предназначенной работе; кто сохраняет свою плотскую жизнь, тот теряет жизнь истинную, и только тратя жизнь плотскую, можно получит жизнь истинную…
Заставлять других людей работать для удовлетворения своих потребностей так же неразумно, как неразумно бы было работнику разрушать или портить орудия работы своих сотоварищей для того, чтобы сохранить или улучшить то орудие, которым он, тратя его, должен производить ту работу, к которой приставлен и он, и его товарищи…
Но кроме того истинного блага, которого лишает себя человек, освобождая себя от труда и накладывая его на других
людей, такой человек лишает себя и того мирского животного блага, которое предназначено человеку при естественном телесном труде, нужном ему для удовлетворения своих потребностей…
Наибольшее благо своего отдельного существа человек получит от упражнения своих сил и отдыха, когда он будет жить инстинктивно, как животное, трудясь и отдыхая ровно столько, сколько это нужно для его животной жизни. Но как скоро человек искусственно перенесет на других труд, устроив себе искусственный отдых, он не получит наслаждения от отдыха…
        Человек трудящийся получает истинное наслаждение от отдыха; человек же праздный, вместо отдыха, который от хочет себе устроить, испытывает постоянное беспокойство и, кроме того, этой искусственной праздностью уничтожает самый источник наслаждения — свое здоровье, так что, расслабляя свое тело, лишает себя возможности труда, а следовательно, и последствий труда, истинного отдыха, и порождает в себе жестокие болезни…
Таковы последствия праздности для согревающего; для окружающих пагубны последствия этого греха, во-первых, в том, что если есть один человек, неработающий, то есть другой, умирающий с голода; во-вторых, то, что люди мало думающие, не зная того недовольства, которое испытывают люди праздные, стараются подражать им и вместо добрых чувств испытывают к ним завистливые, не добрые чувства. Вот это-то должен знать всякий человек, желающий бороться с грехом праздности…
Для того, чтобы избавиться от греха праздности человек должен ясно понимать и помнить, что всякое освобождение себя от труда, который он делал, не увеличит, а уменьшит благо его отдельной личности и произведет ненужное зло другим людям…
Уничтожить в отдельном животном существе человека стремление к отдыху и отвращение к труду — невозможно, но уменьшение этого греха и доведение его до наименьшей степени есть то, к чему должен стремиться человек в избавлении себя от этого греха…
То, что жизнь человеческая так усложнилась вследствие разделения труда, что человеку невозможно самому удовлетворять всем своим и своей семьи потребностям и что нельзя обойтись в нашем мире без того, чтобы не пользоваться произведениями чужого труда, — не может помешать человеку стремиться к такому положению, при котором он давал бы людям больше того, что берет от них…
Для того же, чтобы быть уверенным в этом, человеку надобно, во-первых, исполнять самому для себя и своей семьи то, что может успеть сделать, и, во-вторых, в служении другим людям выбирать дела не те, которые мне нравятся и на которые много охотников, как это бывает со всякими делами управления людьми, поучения, увеселения их, а те, которые настоятельно необходимы, которые непривлекательны и от которых все отказываются, как это бывает со всяким грубым трудом…
Назначение человека есть служение Богу увеличением в себе любви. Чем меньше будет у человека потребностей, тем легче ему будет служить Богу и людям, и потому тем больше он получит истинного блага увеличением в себе любви…
Но кроме того блага истинной жизни, которого человек получает тем больше , чем свободнее он будет от греха похоти, положение человека в мире таково, что если он отдается своим потребностям только в той мере, в которой он требует своего удовлетворения, а не направляет свой разум на увеличение наслаждений от удовлетворения их, то это удовлетворение дает ему наибольшее в этом отношении доступное благо. При всяком же увеличении своих потребностей, все равно, удовлетворяются ли они или нет, благо мирской жизни неизбежно уменьшается…
Наибольшее благо удовлетворения своих потребностей — еды, питья, сна, одежды, крова — человек получит тогда, когда он будет удовлетворять их, как животное, инстинктивно и не для того, чтобы уничтожить начинающееся страдание:
наибольшее наслаждение от пищи человек получит не тогда, когда у него будет утонченная пища, а тогда, когда он проголодается, и от одежды не тогда, когда она будет очень красива, а когда он озябнет, и от дома, не тогда, когда он будет роскошен, а когда он укроется в него от непогоды…
Человек, пользующийся богатым обедом, одеждой, домом без нужды, получит меньше удовольствия, чем человек, пользующийся самой бедной пищей, одеждой, кровом, но после того, как он проголодался, озяб, измок, так что усложнение средств удовлетворения потребностей и изобилие их не увеличивает блага личной жизни, а уменьшает его…
Излишество в удовлетворении потребностей лишает человека самого источника наслаждения при удовлетворении потребностей: оно разрушает здоровье организма…
Таковы последствия греха пехоти для согревающего, для окружающих же людей, последствия его те, что, во-первых, нуждающиеся люди лишены тех предметов, которые потребляются роскошествующим, во-вторых, все те малодушные люди, которые видят излишества роскошествующего, но не видят страданий,, соблазняются его положением и влекутся к тому же греху и вместо естественных ко всем радостных братских чувств испытывают мучительную зависть и нелюбовь к роскошествующим. Вот это должен знать человек для тога, чтобы успешно бороться с грехом похоти…
Уничтожить в отдельном существе человека стремление к увеличению наслаждения от удовлетворения потребностей невозможно, пока человек живет в теле, но человек может довести в себе это стремление до наименьшей степени, и: в этом состоит борьба, с этим грехом.
         Для наибольшего освобождения себя от этого греха похоти человек должен прежде всего ясна понимать и помнить, что всякое усложнение удовлетворения своих потребностей не увеличит, а уменьшит его благо и произведет ненужное зло в других людях…
        Для освобождения себя от привычки греха человек должен начинать с того, чтобы не увеличивать свои потребности, не изменять того, к чему он привык, не перенимать и не придумывать нового: не начать пить чай, когда жил и 6ыл здоров без чая; не строить новый дворец, когда жил в старом. Не делать этого, кажется так мало, а если бы люди только не делали этого, то уничтожилось бы 0,999 грехов и страданий людских…
Только, твердо воздерживаясь от внесения: новой роскоши в СВОЮ жизнь» может человек начать борьбу с грехами наследственности; может человек привыкший пить чай и есть мясо, или человек, привыкший ж шампанскому и рысакам, понемногу отвыкать от того, что лишнее, и переходить от привычек более роскошных к привычкам более скромным…
И только отвыкнув от привычек роскошествующих и спустившись на ступень самых бедных людей, может человек начать бороться с природными грехами похоти, т.е. уменьшить свои потребности в сравнении с самым бедными и воздержанными людьми…
        Истинное благо человека состоит в проявлении любви, и при этом человек поставлен в такое положение, что ом никогда не знает, когда он умрет, и что каждый час его жизни может быть последним, так и разумный человек никак не может ради заботы обеспечения будущего, которое может не наступить, нарушать любовь в настоящем. А это самое делают люди, стараясь приобрести собственность и удержать ее от других людей для обеспечения будущего своего и своей семьи…

       Но кроме того, что люди, поступая так, лишают себя блага истинного, они и не достигают и того блага отдельной личности, которое всегда обеспечено человеку… Человеку свойственно своим трудом удовлетворять своим потребностям и даже заготовлять предметы своих потребностей, как это делают некоторые животные, и, поступая так, человек получает наибольшее доступное благо отдельного существа…
         Но как скоро человек начинает заявлять исключительные права на эти заготовленные или иным способом приобретенные предметы, так благо его отдельного существа не только уменьшается, но заменяется страданием этого существа…
Человек, полагающийся в обеспечении своего будущего на свой труд, взаимную помощь людей, а главное, на такое устройство мира, при котором люди так же обеспечены в жизни., как птицы небесные или цветы полевые, может спокойно отдаваться всем радостям жизни, человек же, начавший сам обеспечивать свое будущее имущество, не может иметь ни минуты покоя…
         Во-первых, он никогда не знает, насколько ему нужно себя обеспечить: на месяц, на год, на десять лет, на следующее поколение: во-вторых, заботы об имуществе вое большей больше отвлекают человека от простых радостей жизни; в-третьих, он всегда боится захватов других людей, всегда борется для удержания и увеличения приобретенного и, отдавая всю жизнь заботе о будущем, теряет жизнь настоящую… Таковы последствия греха собственности для согрешающего, для окружающих же последствия его — лишения вследствие захватов…
Уничтожить в себе стремление к удержанию исключительно для себя необходимых предметов — одежды, орудия, куска хлеба — на завтра почти невозможно, но довести это стремление до наименьшей степени возможно, и в этом доведении греха собственности до наименьшей степени и состоит борьба с этим грехом…
И потому, для того, чтобы избавиться от греха собственности, человек должен ясно понимать и помнить, что всякое обеспечение будущего посредством приобретения и удержания имущества не увеличит блага жизни его отдельного существа, а уменьшит его и произведет большое, ненужное зло тем людям, среди которых приобретается и удерживается имущество. ..
       Для того же, чтобы бороться с привычкой греха, нужно начать с того, чтобы не увеличивать того имущества, обеспечивающего будущее, которое имеешь, — будут ли это миллионы или десятки мешков ржи на пищу в продолжение года. Только бы люди поняли, что их благо и жизнь даже животная жизнь, не обеспечивается имуществом, и не увеличивали бы на счет другого того, что каждый считает своим, и тогда бы исчезла большая часть бедствий, от которых страдают люди…
        Человек послан в мир для того, чтобы служить Богу, служение же Богу совершается проявлением любви. Любовь же может проявиться только через служение людям, и потому всякая борьба человека, пробудившегося к разумному сознанию, с другими существами — борьба, т.е. насилие, желание заставить другого совершить поступок, противный его воле — противна назначению человека и препятствует его истинному благу…
Но, кроме того, что человек, пробудившийся к разумному сознанию и вступающий в борьбу с другими существами, лишает себя этим блага истинной жизни, он не достигает и того блага отдельного существа, к которому стремится…
         Человек, живущий еще одною животной жизнью, как ребенок или животное, борется с другими существами только до тех пор, пока этой борьбы требуют его животные инстинкты: отнимает кусок у другого только, пока он голоден, и сгоняет другого с места только до тех пор, пока ему самому нет места, употребляет на эту борьбу только физическую силу, и, победив или будучи побежден в борьбе, прекращает ее. И, поступая так, получает наибольшее благо, которое доступно ему как отдельному существу…
Но не то бывает с человеком с пробудившимся разумом, вступающим в борьбу; человек с пробудившимся разумом, вступая в борьбу, употребляет на это весь свой разум и ставит цель свою в борьбе и потому никогда не знает, когда прекратить ее, и, победив, увлекается желанием дальнейших побед, вызывая в побежденных ненависть, отравляющую его жизнь, если он победитель; будучи же побежден, сам страдает от унижения и ненависти. Так что человек разумный, вступающий в борьбу с существами, не только не увеличивает блага своего отдельного существа, но уменьшает его и заменяет его им самим произведенными страданиями…
Человек, избегающий борьбы, во-первых, свободен и может отдавать свои силы на то, что привлекает его, во-вторых, любя других, вызывает в них любовь, и поэтому может пользоваться теми благами мирской жизни, которые выпадают на его долю, тогда как человек разумный, вступающий в борьбу, неизбежно отдает уже всю жизнь на усилия борьбы и, во-вторых, вызывая борьбой отпор и ненависть в других людях, не может спокойно пользоваться теми благами, которые он завоевал борьбой, так как должен не переставая защищать их…
Таковы последствия греха борьбы для согрешающего, для окружающих его последствия греха во всякого рода страданиях, лишениях которые терпят побежденные, главное — в тех чувствах ненависти, которые они вызывают в людях вместо естественного братского чувства…

Хотя и никогда, пока он в жизни, человек не освободится от условий борьбы, но чем больше соответственно своими силами освободится от них человек, тем больше он достигает истинного блага, тем больше приложится ему блага мирского и тем больше он сбудет содействовать благу мира….
И поэтому, для того, чтобы избавиться от греха борьбы человек должен ясно понимать и помнить, что как истинное и духовное, так и временное благо его будет тем больше, чем меньше будет его борьба с людьми и всеми другими существами…
Назначение человека есть служение Боту, состоящее в проявлении любви ко всем существам и людям; человек же, отдающийся похоти любви, ослабляет свои силы и отвлекает их от служения Богу и потому, предаваясь половой похоти, лишает себя блага истинной жизни…
Но, кроме того, что человек, предающийся половой похоти в какой бы то ни было форме, лишает себя блага истинного, он не достигает и того блага, которого ищет…
Если человек живет в правильном браке, вступая в половое общение только тогда, когда могут быть дети, и воспитывает детей, то неизбежно наступают для матери страдания и заботы, для отца заботы о матери и ребенке, взаимные охлаждения и частые ссоры между супругами и родителями и детьми…
Если же человек вступает в половое общение без цели возвращения и воспитания детей, старается не иметь их, а имея не заботиться о них и меняет предметы любви, то еще менее становится возможным благо отдельного существа, и человек несомненно подвергается страданиям тем более жестоким, чем более он предается половой страсти: являются расслабления физических и духовных сил, ссоры, болезни. И нет того утешения, которое имеют живущие в правильном браке супруги, — семьи и всей ее помощи и радости…
Таковы последствия греха блуда для совершающего, для других же людей они состоят в том, во-первых, что то лицо, с которым совершается грех, несет те же последствия греха, лишение истинного и временного блага и те же страдания и болезни, дли окружающих же уничтожение детей в зародыше, детоубийство, оставление детей без призрения и воспитания и ужасающее зло, губящее души людские, — проституция…
Уничтожить в себе стремление к похоти не может ни одно живое существо: не может и человек, если не принимать в расчет исключения. Оно я не может быть иначе, так как похоть эта обеспечивает существование рода человеческого, и потому, пока Высшей Воле нужно будет существование человеческого рода, будет в нем и блуд…
        И потому, для того, чтобы избавиться от греха; блуда человеку надо понимать и помнить, что блуд есть необходимое условие жизни всякого животного и человека, как животного, но что пробудившееся в человеке разумное сознание требует от него целомудрия, и что чем больше он будет придаваться блуду, тем меньше не получит не только истинного, но и временного блага и тем больше он доставит страдания и себе, и другим людям…
Если же человек достиг того, что не делает нового греха, тогда пусть трудится над тем, чтобы уменьшить тот грех блуда, в котором он находится. Пусть знающий многих женщин и женщина, знающая многих мужчин, станут верны избранным супругам…
          Для того, чтобы не впадать в обман, надо не доверять никому и ничему, а только одному разуму, дли того, чтобы не впадать в соблазн, надо не оправдывать поступков, противных истине жизни; для того», чтобы» не впадать в грех, надо ясно понимать, что грех есть ЗЖУ и лишает человека не только его истинного блага, но и блага личного и производит зло в людях, и кроме того, знать ту последовательность грехов, в которой надо бороться с ними…
Но люди знают это и все-таки впадают в грех. Происходит это оттого, что люди не знают вполне ясно, кто они такие, что такое их «я», или забывают это…
Для того же, чтобы больше и больше, яснее и яснее узнавать себя и помнить о том, кто такое человек, есть одно могущественное средство. Средство это есть молитва…
С древних времен признано, что для человека есть необходимость молитвы…
Молитва необходима не как средство избавления от мирских бедствий и приобретений мирских благ, а как средство укрепления человека в борьбе с грехами..
Для борьбы с грехами человеку нужно нанимать и помнить о своем положении в мире а при совершении каждого поступка оценивать его, для того, чтоб» не впасть в грех. Для тога и другого нужна молитва…
И потому молитва бывает двоякая: — та, которая уясняет человеку его положение в мире, и другая та, которая сопутствует каждому его поступку, представляя его на суд Богу, проверяя его…

         Молитва — это когда человек в лучшие свои минуты, отвлекаясь от всего житейского, вызывает в себе наиболее ясное сознание Бога и свое отношение к Нему…

       Молитвою может быть выражение своими словами своего отношения к Богу; но такою же молитвою было и всегда будет для всех людей повторение выражений и мыслей прежде нас живших людей, высказавших свое отношение к Богу и единение душой с этими людьми и с Богом…
И потому истинная молитва будет не та, которая будет совершаться в определенные часы и дни, а только та, которая совершается в минуты высшего душевного настроения, такие минуты, которые находят на каждого человека, которые иногда вызываются страданиями или близостью смерти, иногда же приходят без всякого внешнего повода и которыми человек должен дорожить как высшей драгоценностью и пользоваться ими для все большего и большего уяснения сознания, потому что только в эти минуты совершается наше движение вперед и приближение к Богу…
         Совершаться такая молитва не может ни в собраниях, ни при внешних воздействиях, а непременно при совершенном уединении и свободе от всякого внешнего, рассеивающего влияния…

        Истинная молитва есть та молитва, которая движет человека от низшей ступени жизни к высшей — от животного к человеку, от человека к Богу…
Только благодаря истинной молитве человек познает самого себя, свою божественную природу и чувствует те пределы, которые связывают его божественную природу, и, чувствуя их, стремится разорвать их и этим стремлением расширяет их…
          Для борьбы с грехами и нужна молитва. Молитва состоит в том, что она напоминает человеку во все минуты его жизни, при всех поступках его, в чем его жизнь и благо, и потому в тех делах жизни, в которых человек еще властен победить животную природу духовным сознанием, содействует ему в этом…
         Молитва есть постоянное сознание присутствия Бога, есть постоянное во время посланничества сознание посланником присутствия Пославшего…
Рождение к новой жизни, освобождение себя от уз животной природы, освобождение себя от греха совершается только медленными усилиями. Молитва, освещая сознание человека, открывает ему его грехи. Грех сначала кажется ему неважным, переносным, но чем дольше живет человек, тем настоятельнее становится необходимость освободиться от греха. И если человек только не подпадает соблазну, скрывающему грех, он неизбежно вступает в борьбу с грехом…
       Все великие перевороты в материальном мире совершаются не вдруг, а медленным и постепенным отпаданием или нарастанием, так и в духовном мире освобождение от греха и приближение к совершенству совершается только медленным противодействием Греху, уничтожением одной за другой мельчайших частиц его…
       Одни видят в жизни постоянную радость, другие — постоянное страдание. Ни то, ни другое понимание не верно. Жизнь не есть радость и не есть страдание. Она может представляться радость или страданием только тому человеку, который своим «я» считает свое отдельное существо; только для этого «я» может быть радость или страдание.

            Жизнь же по Русской Религии в ее истинном смысле не есть ни радость, ни страдание, а есть рождение и рост истинного духовного «я» человека, при котором не может быть ни радости, ни страдания…

       Жизнь человеческая есть постоянное увеличение его сознания любви. И так как рост души человеческой — увеличение любви — непрестанно совершается и непрестанно совершается в мире то дело Божие, которое совершается этим ростом, то человек, понимающий свою жизнь, как увеличение любви для установления Царства Божия, никогда не может быть несчастлив и неудовлетворен…

         Человек, живущий праведной жизнью, не приписывает своим радостям большого значения, не смотрит на них, как на осуществление своих желаний, а только как на случайные, встречающиеся на пути жизни явления, как на то, что само собой прикладывается тому, кто ищет Царства Божия и правды его, и да страдания свои смотрит не как на то, чего не должно быть, а как на столь же необходимое в жизни явление, как трение при работе, зная, напротив, что как трение — признак совершающейся работы, так и страдания — признак совершающегося дела Божия…

         Человек, живущий праведной жизнью, всегда свободен, потому что то самое, что составляет смысл его жизни, — устранение препятствий, мешающих любви, и вследствие этого увеличение любви и установление Царства Божия, — и есть то самое, чего он хочет всегда и что неудержимо совершается в его жизни; он всегда спокоен и что неудержимо совершается в его жизни; он всегда спокоен, потому что с ним ничего не может случиться того, чего он не хочет…
Не надо думать, что человек, живущий праведной жизнью, всегда испытывает эту свободу и спокойствие, всегда принимает радости, не увлекаясь ими, как нечто случайное, не желая удержать их, и страдание, как необходимое условие движения жизни. Человек может временно увлекаться радостями, стараясь произвести и удержать их, может временно мучиться от страданий, принимая их за нечто ненужное, которое могло бы и не быть, но при потерях радостей, при страхе и боли страданий человек тотчас же вспоминает свое достоинство, свое посланничество, и радости и страдания становятся на настоящее место, и он опять становится свободен и спокоен…

            Дух Божий живет в каждом человеке и все бедствия людей от того, что они жизнь свою полагают в теле своем, а не в духе Божием. От этого они враждуют друг с другом, от этого мучаются душой, от этого боятся смерти…
Дух Божий — это любовь. И любовь живет в духе каждого человека…
Полагай люди жизнь свою в духе Божием — в любви, и не будет ни вражды, ни душевных мучений, ни страха смерти…

         Все люди желают себе добра. Русская Религия открывает людям то, что добро это дано им любовью, и что все люди могут иметь это благо…
Не думайте, что вы особенные. Перемените свою жизнь и перемените так, чтобы по делам вашим видно было, что вы переменились. А если не переменились, то не миновать вам того, что бывает с плодовым деревом, когда оно не приносит плода. Если дерево не приносит плода, его срубают на дрова;
то же будет и с вами, если не будете делать добрых дел…
Всем людям надо переменить свою жизнь для того, чтобы наступило царство Божие, и очиститься люди могут только духом Божием…
Иисус сказал Себе: выходит так, что Нельзя жить одним духом, потому что дух живет в теле. Нельзя тоже жить телом, служить телу, как живут все люди. Нельзя также и освобождаться от тела, убить себя, потому что дух живет в теле по воле Бога. Что же Можно? Можно одно: жить в теле, как того хочет Бог, но, живя в теле, служить не телу, а Богу…

        Русская Религия учит, тому, что должно прийти царство Божие, но для того, чтобы оно пришло, чтобы не было зла в мире, нужно, чтобы все люди жили не врозь, каждый для себя, а все были едино, все любили друг друга. Так для того, чтобы пришло царство Божие, прежде всего надо изменить жизнь свою…
      Царство Божие придет не само собою, не Бог устроит это царство, но вы сами должны и можете установить это царство Божие, а установите вы его тогда, когда постараетесь изменить жизнь свою…
Не думайте, что царство Божие явится видимым образом. Царство Божие нельзя видеть. И если вам скажут: оно здесь или там — не верьте этому, не ходите. Царство Божие не во времени или месте каким-нибудь. Око везде и нигде, потому что оно внутри вас, в вашей душе…
Царство Божие совсем другое, чем царства мирские. В царство Божие войдут не гордые, не богатые. Гордые и богатые царствуют теперь. Они теперь веселятся, и теперь их все хвалят и уважают. Но покуда они будут гордыми и богатыми и в душе их не будет царства Божия, не войдут они в царство Божие. Войдут в царство Божие не гордые, а смиренные, не богатые, а нищие…
Но войдут в Царство Бога смиренные и нищие только тогда, когда они будут смиренными и нищими не от того, что они не сумели сделаться славными и богатыми, а от того, что они не хотели грешить, чтобы сжать знатными и богатыми. Если же вы нищие только от того» что не сумели разбогатеть, то вы как соль несоленая. Соль нужна только тогда, когда она солона; если же она не солона, то она ни на что уже не годится, и ее выбрасывают…
Так и вы, — если вы нищие только от того, что не сумели разбогатеть, то и вы никуда не годитесь, — ни в бедные, ни в богатые…
И потому прежде всего одно на свете нужно: это быть в Царстве Божием. Ищите царства Божия и правды его, и все, что вам нужно, будет у вас…
          Только тот, кто исполняет заповеди Божий и примером своим научает и других исполнять их, только тот войдет в царство небесное…
Не думайте, что если не будете сердиться на людей, будете мириться со всеми, будете жить с одной женой, не думайте, что если будете жить так, то жизнь ваша будет трудная, хуже той, какую вы ведете теперь. Не думайте этого, — жизнь ваша будет не хуже, а много лучше теперешней. Отец наш небесный дал нам Свой закон не для того, чтобы жизнь наша стала хуже, а для того, чтобы мы имели жизнь истинную. Живите по этому учению, и придет царство Божие, и все, что вам нужно, будет у вас…
Птицам и животным Бог дал Свой закон, и когда они живую по этому закону, им хорошо. И вам будет хорошо, если будете исполнять закон Бога, и закон этот записан в сердцах всех людей. Если бы закон этот не давал всем людям блага, Бог не дал бы его…

      Закон вкратце в том, чтобы любить Бога и ближнего, как самого себя. Тот, кто исполняет этот закон, поступает с другими, как он хочет, чтобы другие поступали с ним…
И потому всякий, кто слушает эти слова и исполняет их, делает то же, что делает человек, строящий дом на камне:
такой человек не боится ни дождя, ни разлива рек, ни бурь, потому что дом его построен на камне. А всякий, кто слушает эти слова и не исполняет их, тот делает то же, что делает человек безрассудный, если строит дом свой на песке. Такой дом не устоит ни от воды, ни от бурь и упадет и разрушится…
Когда человек посеет семена на своем поле, то он не думает о них, а спит ночью и встает днем и делает свои дела, не заботясь о том, как семя выходит и растет. Семена же сами собой бухнут, прорастают, выходят в зелень, в трубку, в колос и наливают зерна. И только тогда, когда поспеет урожай, посылает хозяин жнецов, чтобы сжать ниву. Так и Бог не устанавливает Своей силой царство Божие среди людей, а предоставил самим людям делать это…
       Если в человеке нет внутри его царства Божия, то такого человека не принимает Бог в Свое царство, а оставляет его в миру до тех пор, пока он сам не сделается достойным царства Божия…
        Царство Божие похоже на то, как рыбак протягивает по морю сети и захватывает всякую рыбу; захватив же рыбу, отбирает тех, какие нужны, ненужных же пускает опять в море…
Посеял хозяин хорошие семена в поле своем. И стали вырастать семена, выросла среди них и дурная трава. И вот работники пришли к хозяину и говорят: или ты плохие семена сеял? У тебя на поле много дурной травы вышло. Пошли нас, мы выполем. А хозяин говорит: не надо, а то вы станете полоть дурную траву и потопчете пшеницу. Пускай растут вместе. Придет жатва, тогда велю жнецам отобрать пшеницу, а дурную траву бросить. Так и Бог не позволяет людям вступаться в жизнь других людей и Сам не вступается в нее. Каждый человек только сам своими силами может прийти к Богу…
Когда высеивают семена на поле, то не все семена вырастают одинаково. А бывает с семенами так: одни семена попадают на дорогу, и налетают птицы и выклевывают их; есть еще такие семена, что попадают на каменистую землю, и эти семена хоть и прорастают, но не надолго; не в чем им корениться, ростки скоро засыхают и есть еще и такие семена, что попадают в бурьян, и бурьян заглушает их. А есть такие, что попадают в хорошую землю и вырастают и приносят от одного зерна 30 и 60 зерен. Так же люди бывают такие, что не принимают царство Божие в сердце свое, приходят к ним искушения плоти и похищают посеянное, это — семена на дороге. На каменистой земле семена, это когда люди сперва с радостью принимают учение, а потом, когда приходят обиды, гонения из-за учения, то отказываются от него. Семена в бурьяне — это когда люди и поняли смысл царства Божиего, но заботы мирские, жадность к богатству заглушают в них смысл учения. На хорошей же земле семена, это — те, кто понял смысл царства и принял его в сердце свое, — это люди дают плод и 30, и 60, и 100. Так что тот, кто удержал то, что дано ему, тому дается многое, а кто не удержал, у того последнее отнимается. И потому всеми силами старайтесь вступить в царство Божие. Ничего не жалейте, только бы войти в него…
Царство Божие внутри нас значит то, что всякий человек, чтобы войти в царство Божие, должен родиться снова…
А Никодим спросил:
— Как же может человек родиться снова? Разве может человек войти в брюхо матери и опять родиться? Иисус сказал ему:
— Родиться снова — значит родиться не плотским рождением, как родится ребенок от матери, а родиться духом. Родиться же духом — значит понять то, что дух Божий живет в человеке и что, кроме того что всякий человек рожден от матери, он рожден еще от духа Бога. Рожденное от плоти — плоть, оно страдает и умирает, рожденное же от духа — дух и живет само собой и не может ни страдать, ни умирать…
Бог вложил дух свой в людей не для того, чтобы они мучались и погибали, а для того, чтобы они имели жизнь радостную и вечную. И всякий человек может иметь такую жизнь. Такая жизнь и есть царство Божие…
И потому царство Божие надо понимать не так, что для всех людей в какое-нибудь время и в каком-нибудь месте придет царство Божие, а так, что если люди признают в себе дух Божий и живут им, то такие люди вступают в царство Божие и не страдают и не умирают: если же люди не признают в себе духа и живут для тела, то такие люди страдают и погибают. ..
        Оскверняет человека то, что выходит из души человека, потому что из души человека выходит зло, блуд, убийство, воровство, корысть, злоба, обман, наглость, зависть, клевета, гордость и всякое зло. Все зло выходит из души человека, и только зло может осквернить человека. Пусть будет у вас в душе любовь к братьям, и тогда все будет чисто…
       Молиться надо не для того, как это часто делается, чтобы люди видели вас и хвалили за это. Если так делается, то делается это для людей, и от людей бывает и награда за это. Но для души нет пользы от такой молитвы. Вы же, если хотите молиться, то зайдите в такое место, где бы никто не видел вас, и там молитесь Отцу своему, и Отец ваш даст вам то, что нужно для души вашей…
И когда молитесь, не говорите лишнего. Отец ваш знает, что вам нужно, и если вы не скажете всего, Он даст вам все то, что нужно душе вашей…
Молиться прежде всего надо о том, чтобы свят был в нас дух Божий; чтобы пришло царство Божие в душу нашу;
чтобы жить нам не по своей воле, а по воле Бога; чтобы не желать нам лишнего, а только дневного пропитания; чтобы помог нам Отец прощать братьев наших грехи их и чтобы помог нам избавиться от соблазнов и зла…

           Молитва пусть будет такая: «Отче наш, сущий на небесах! да светится имя Твое; да придет царство Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай на каждый день; и прости нам грехи наши, так же как и мы прощаем всем тем, кто согрешил против нас, и избавь нас от искушения и зла»…

Молиться надо так, но если хотите молиться, то прежде всего подумайте о том, нет ли у вас на душе зла на кого-нибудь, и если вспомните, что есть зло на кого-нибудь, то подите прежде и помиритесь с тем, на кого держите зло, и если не можете найти того человека, то в сердце своем вырвите зло против него, и тогда только молитесь. Тогда только молитва ваша будет на пользу вам…
Пришло время, когда люди должны молиться и почитать Отца небесного не в том или другом месте, а в духе и истине. Бог — это дух, и почитать Его надо в духе и истине…
       Все мы не нынче — завтра можем умереть. Смерти нам не миновать, так и нечего нам беречь свою плотскую жизнь. Ведь мы знаем, что она скоро кончится. Беречь нам надо то, что не умирает, — жизнь духа…
Была у хозяина в саду бесплодная яблоня. Хозяин и говорит садовнику: вот три года хожу, и яблоня эта все без плода. Надо срубить ее, а то она только напрасно место занимает. А садовник говорит: погодим еще, хозяин, дай я ее обкопаю, обложу навозом, и посмотрим на лето. Может, и даст плод. А и на лето не даст, ну тогда срубим. То же и с нами.
Пока мы живем одной плотью и не приносим плода жизни духа, Хозяин не срубает нас, не предает нас смерти, потому что ожидает от нас плода — жизни духа. А не принесем плода, то не миновать погибели. Чтобы понять зло, не нужно никакой мудрости; всякий это сам видит. Ведь не то, что в домашних делах, а и в том, что на всем свете делается, умеем мы рассуждать и вперед догадываться. Если ветер с запада, мы говорим: к дождю, так и бывает. А ветер с полдня, мы говорим: к ведру, и так и бывает. Что же мы погоду узнавать умеем, а того вперед угадать не можем, что все мы помрем и что беречь нам надо не умирающую жизнь тела, а неумирающую жизнь духа…
          Неразумные люди боятся потерять свою телесную жизнь и исполняют только свою волю, а не волю Отца, и потому лишаются истинной жизни. Такие люди теряют то, что есть самого драгоценного, — жизнь духа. И потому нет более вредной ошибки людской, как то, чтобы признать жизнь свою в теле, а не в духе. Надо быть заодно с духом жизни. Кто не заодно с ним, тот против него. Надо служить духу жизни, а не своему телу…
Детей не ругать надо, а учиться у них надо, потому что они ближе, чем взрослые, к царству Божию. Дети не ругаются, не держат зла, не блудят, не клянутся, ни с кем не судятся, не знают различия между своим народом и чужим. Дети ближе, чем взрослые, к царству небесному. Надо не гонять детей, а заботиться о том, Чтобы не вводить их в соблазны…
Соблазны губят людей тем, что под видом добра и приятности заманивают их в самые вредны дела. Только поддайся человек соблазну, и он губит и тело и душу. И потому лучше пострадать телом, чем попасться в соблазн. Как лисица, попавши в капкан, отгрызает себе лапу, только чтобы спасти себя всю, так и всякому человеку лучшее пострадать телом, чем отдаться соблазну. Только бы не полюбить зла и не привыкнуть к нему. Горе миру от соблазнов. Через соблазны входит все зло в мир…
          Из всех соблазнов самый вредный — это соблазн гнева. Человек гневается на товарища своего за грехи его и думает, что он этим гневом своим может исправить его от грехов, а забывает то, что никто не может быть судьей товарища свое то, потому что каждый из нас полон грехов; и что прежде, чем исправлять товарища, надо исправить самого себя. А то мы видим соринку в глазу товарища, а не видим щепы в своем собственном. И потому, если считаешь, что товарищ твой поступил дурно, то пойди к нему, выбери такое время и место, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз, и тогда скажи ему коротко то, что имеешь против него. Если послушает тебя, то он вместо того, чтобы быть врагом тебе, станет твоим другом. Если же не послушает, то пожалей его и уже не имей с ним дела…
        Все люди одного Отца дети, и потому весь закон Бога — в любви к Богу и ближнему…
      Для всякого человека воля Бога должна быть важнее отца и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, и всего имущества, и самой плотской жизни…
Всякий человек должен понять, что все то, что он считает своим: и семейство, и имущество, и самая плотская жизнь его не иначе завтра отнимается от него. И что его одно, что никогда не отнимается от него, это духовная жизнь, и что только о своей духовной жизни он может и должен заботиться…
Один хозяин приготовил обед и послал работников звать гостей, 1го гости стали отказываться. Один сказал: я землю купил, надо пойти поглядеть. Другой сказал: я быков купил, надо пахать. Третий сказал: я женился, у меня свадьба. И пришли работники и сказали хозяину, что никто не идет. Хозяин тогда послал звать нищих. Нищие не отказались и пришли, и пировали на обеде.


Так и люди знают духовную жизнь только тогда, когда у них нет забот плоти…
Вот главные заповеди предков:

-Не убивай, не блуди, не лги, не кради, не обижай никого, почитай отца и мать…

Нельзя служить за раз двум господам: Богу и богатству, воле Отца и своей воле. Надо одно из двух: служить одному или другому…

Дух Божий живет в каждом человеке и поэтому всякий человек сын Бога…
Всегда живите духом в настоящем. Для жизни духа нет времени. Смотрите за собой, чтобы не отягчать себя и не отуманивать пьянством, объединением, заботами, чтобы всего дух Божий властвовал над вашим телом…

Один хозяин посадил сад, обделал, устроил его, все сделал для того, чтобы сад давал как можно больше плодов. И послал в этот сад работников, чтобы они работали, — собирали плоды и по уговору платили ему оброк. И вот пришел срок, и хозяин послал работника за оброком, не работники забыли про то, что сад не ими насажен и устроен, что они пришли во все готовое, и отогнали посланца хозяина ни с чем и жили в саду, как хозяева, не думая о том, что сад не их собственный и что они по милости хозяина живут в нем. Тогда хозяин послал еще старшего приказчика, чтобы напомнить работникам об оброке. Работники прогнали и этого. Тогда хозяин послал сына. Но работники подумали, что если они убьют хозяйского сына, то их совсем оставят в покое. Они и убили его.
Что же делать хозяину? Больше нечего, как выгнать работников и прислать других.
Хозяин — это Отец; сад — это мир; работники — это люди. Оброк это жизнь духовная; посланцы хозяина — это святые люди, которые напоминают людям о том, что им надо жить не для тела, а для духа.

Заблудшие люди думают, что жизнь дана им для их телесного блага, а не для исполнения воли Отца, и убивают в себе жизнь духа, и потому лишаются жизни…
Есть один храм Божий — это сердце людей, когда они любят друг друга…>

              АМИНЬ, АМИНЬ и АМИНЬ!