ГИЙОМ АПОЛЛИНЕР
(Guillaume Apollinaire) (1880—1818)
В ТЮРЬМЕ САНТЕ
(в сокращении)
Раздели, выдали одежду,
Ввели поэта в новый дом.
Он шлёт безмолвную надежду:
«Не хмурься, привыкай, Гийом.
Я не скажу: погибни в бездне.
Я прикажу тебе: живи!
Вздыхай, пиши в неволе песни
О женщинах и о любви».
Живу, пока ещё не помер.
А вот о воле позабыл.
Теперь я не Гийом, я — номер.
Когда-то странствовал, любил…
Взглянуло солнце сквозь решётку
На то, что я теперь пишу,
Отбило у меня охотку
Вздыхать о том, чем дорожу.
Поскольку я услышал гаммы,
Что сотрясали потолок
Под коваными сапогами.
Терплю. Забился в уголок.
Заснул. Со мною задремал
Морфей в неласковом жилище,
Похожем больше на кладбище
Или на дьявольский подвал.
Квадрат окна гораздо выше,
Чем может разглядеть зрачок,
Я вижу угол красной крыши
И неба серенький клочок.
Уходит день, приходит вечер.
Луна является в окно.
Мой разум чист, свободен, вечен.
Таким он не бывал давно.