Глумливый ум, опять в своей манере,
Сменил на жало, точенный клинок,
Ногами скачет на побитой вере,
Пытаясь пнуть больнее, между ног,
Куражится, и арабеской строчек,
Плетет сетей изысканный узор,
Он главным стать уже так долго хочет,
Что даже в смерти разыскал позор,
Он арахноид, в липкой паутине
Желаний, предрассудков и идей,
Мог стать рабом, увязнув в дне рутине,
Но, кажется, стал богом для людей...
Увы, не разум, только безрассудство,
Могло создать и звёзды и миры,
Но человек, в своем слепом занудстве,
Опять меняет правила игры...