Двое

Эту пару я увидела в часовне Ксении Блаженной, на Смоленском кладбище, в один из летних дней,  во время чтения  утреннего молебна, вернее перед чтением его. Народа, как обычно, у Ксеньюшки было много, все благоговейно, но быстренько прикладывались к иконам, к раке святой, ставили свечи, подавали записочки, покупали масло. Мы приехали в часовню с мужем и с сыном, а также с моим братом и его сыном. Мальчишки немного  возбужденно переглядывались, пытались баловаться, как и положено детям, но во время чтения молебна, замерли и  стояли тихо, послушно.   Пара...  Пара эта привлекла меня своим внешним контрастом. Девушка была  ниже среднего роста, какая-то  неприметная,   что - ли,  смахивающая немного на старушечку. Нет, одета она была аккуратно, но  слишком бедно и  слишком бесцветно   для  её   возраста. Ей наверное   было лет семнадцать или восемнадцать.  Стоптанные черные  туфли без каблуков, похожие более  на чешки, длинная сатиновая, какого-то серо- бурого цвета юбочка, такая же длинная и широкая, уродующая её  фигуру, кофта из толстого трикотажа  фиолетового цвета. Причем  фиолет  не чистый, не  насыщенный а какого-то мутного оттенка.     Единственное украшение, которое девушка позволила себе, - маленькая страза, пришитая на уголок головного, шелкового  платка.  Но, чувствовалось, что под всем этим   малопривлекательным одеянием скрыта стройная, хрупкая фигурка. И лицо девушки было чрезвычайно миловидным, нежным, чистым.   Парень же, напротив, был высок, красив и строен, и упакован по полной: одет в  дорогие, брендовые вещи. Но... что заставило меня замереть, удивиться, умилиться этой паре  - он был чрезвычайно и трогательно  внимателен к своей спутнице. Внимателен не артистически -галантно,  как бывают внимательны мужчины, когда хотят зарекомендовать себя наилучшим образом, перед незнакомой женщиной или перед выбранной для развлечения жертвой.  Нет, он был внимателен, заботлив и, как видно, влюблен по-настоящему.   Часовенка небольшая, в ней всегда тесно, люди стоят бок о бок друг к другу  и хотя разговаривали они, перед молебном, шепотом мне был слышен их разговор. Они  стояли слишком близко ко мне и  слышала я их неумышленно. Как бережно  он осведомлялся у спутницы, взяла ли она записочки, как смотрел на нее, как любовно  смахнул со лба ее волосок, как пели они вместе во время молебна!   Как мило  прижала  она  к своим  губам пальчик, когда он пытался ей сказать что-то, не вовремя, как ласково посмотрела на него. И как он ответил ей улыбкой. Чувствовалось, что это сильное и настоящее, что это любовь. Это определенная аура света. Нежная, взаимная, проникновенная.  Словно фосфоресцирующее теплым светом  кольцо  было вокруг них. Такое большое, что невольно  касалось и окружающих своей светящейся  дугой. Не могу объяснить  чувство, которое  проникло в меня. Чувство необыкновенной тихой радости, удивления, благодарности и умиления.  Наверное, верующий читатель удивится и подумает с укоризной:" На молебне надо молиться, а не разглядывать окружающих!" Да, мой строгий собрат, да, это так.  Но думается мне, что сама Ксения Блаженная смотрела на них в тот чудный день   с благословляющей улыбкой...