Наслаждаясь неведеньем в не моём совсем городе,
С новыми для себя устоями,
Всё равно задаёшь тривиальный вопрос себе,
Словно в судорожной, внутренней борьбе,
Обращаясь к воздушной лёгкости небес:
«Он счастлив-то был? Иначе же смысла в прошедшем нет».
Починишь себя, воскресишь, возродишь в себе новый мир,
А то, что запрятано глубоко - наружу рвётся,
Слишком живо, слишком свежо и поэтому ещё жжётся.
И ладно, уже прошло. Отпустило. Не рвёшься.
Только вопросы бы с беспокойством не приходили в гости,
Когда ночь опускает шторы.
Ему-то давно уже, засыпая, в ямочку меж ключиц дышат,
В бездну летая, срывают сами себе же крышу.
И пока рассуждаешь на тему, что он сама свобода,
Доверяешь больше себе, чем жизни,
Повторяя гордо одно и тоже:
«Мне не нужно такого…».
Да, «не нужно» - тогда какого чёрта
Ищешь похожесть в чертах прохожих?
И, может, чтобы себя не ломать,
Он и в правду не нужен.
Ты же не умеешь людей на божничку ставить.
Гораздо проще брызгать на них сарказма ядом.
Ладно, пусть бы только любил – это самое главное,
А таких же полным полно,
Кто в его океан бросается, не умея плавать.