Где-то в тихом краю, далеко-далеко,
Над излучиной речки глубокой,
Загорелась звезда в небесах высоко,
И мерцает в ночи над протокой.
Там, в глубокой тиши, на крутом берегу,
Ель большая о чем-то задумалась,
И березки ее словно , берегут,
А она похудела, осунулась.
Тянет ветви свои к той далекой звезде,
Словно иглами к ней прикасается,
Но мерцает звезда, как всегда вдалеке,
Не всегда, что хотим, получается.
Золотится восток и уходит луна,
Звезды гаснут на небе далекие,
Только старая ель, как и прежде одна,
Берега у реки здесь высокие.
А с другой стороны, на другом берегу,
Бор сосновый от ветра качается,
Так и в жизни у нас, спорить я не могу,
Жить семьей не всегда получается.
Кто-то вечно один, на высокой горе,
Кто-то целой семьей у подножия,
Но не видно тех звезд, даже в слабой заре,
Жизнь ни на что у них не похожая.
И у речки у той свой по истине нрав,
По весне во всю, ширь разливается,
И уносит стремглав всех: кто прав, кто не прав,
Так со всеми она разбирается.
Может вовсе она не хотела смывать,
Все, что заново было построено,
Но весне в этот миг, глубоко наплевать,
Она жизнь понимает, по своему.
Так и в жизни людей, не ходи далеко,
Не всегда что-то в ней получается,
И тебе, как весне, наплевать глубоко,
Если ты своего добиваешься.
На крутом берегу одинокая ель,
В небе звезды мерцают далекие,
Но до них не достать, хочешь, верь иль не верь,
Они тоже, как ель, одинокие.