Он видел - в позе такой естественной,
Такая белая, она лежала,
Он так хотел обладать ею, девственной,
Что кружка в грязной руке дрожала.
А был похож он на бочку винную -
Такой же грузный, зловонный, круглый.
Уже схватил он её, невинную,
И потащил в самый тёмный угол.
Там положил и всю ночь постылыми
Руками тискал её и лапал,
А наигравшись, марал чернилами
И заострённым пером царапал.
Потом послал её в ночь безжалостно
С ужасным кем-то, и то же пьяным.
Пришла к кому-то, и кто-то яростно
топтал её с наслажденьем явным.
Потом валялась в грязи, несчастная,
потом горела в огне, бедняга.
невиноватая и непричастная,
Но героическая бумага!