Я прикуривал молодой некурящей даме
В ситцевом платье и пластмассовых бусах,
В старых туфлях - отбивала ногами
Блюз о тоске и душевных обузах.
Ее плечи дрожали от звука машин,
Проезжавших, летящих, как ветер.
Она рассказала о том, кто ее ублажил,
Но покинул потом на рассвете.
Дама была так юна и прекрасна,
Как бывает только цветок,
Взрощенный волей и солнечной лаской
И сорванный точно в срок.
Губы ее во всхлипах дрожали,
Обнажая зудящую грусть,
И слезы, горькие слезы бежали:
"Пожалуйста пусть я проснусь".
"Моя милая, милая леди,
Так случится, увы, не раз.
Есть омертвелые люди на свете,
Но бывает, что помнят о нас".
И улыбка вдруг воссияла
На ее уставшем, прекрасном лице
Улыбка, сквозь горечь утрат и обмана -
Смешок Иисуса в терновом венце.
(11.01.15)