Кровавые осколки сказки летят распятым шаром в глубину моей перчатки,
рука распутывает горизонтальный замысел калейдоскопа
все продолжается и выбираясь прочь,
к мосту,
которым полежать мне самому желательно с утра
потаенным как пещера,
послушным шелком; а следом безотмычная темница
на край той раны, что моя на веки
утонувшие деревья кашемира
прильнувшими к луне кизила тальком
вплетет в грачи висков,
в них выстрелит сегодня ной тумана
в покинутые скулы ветра,
в дебри новорожденного поста,
бенгальскими огнями меня укроют от вчера...