Я очень счастлив, что в конце столетья, —
Не многим это вложено в уста —
Меня своим живым великолепьем
Встречает вновь рязанская верста.
Я тридцать с лишним лет ее покинул,
Но среди шахт и заводских ворот
Довольно часто, разгибая спину,
Я вспоминал знакомый поворот
На той версте, да запахи полыни.
Там, на краю старинного села
Стоит избушка с окнами резными,
Где мать меня в потугах родила.
Сегодня сам я дружен с полудремой,
Осип на голос и совсем седой.
Но повстречавшись с постаревшим домом
Я встрепенулся, словно молодой.
Как раньше хрипло скрипнула калитка
И половицы встряли в разговор.
«Перелезай! Последняя попытка». —
Шепнул мне покосившийся забор.
Но я не стал испытывать удачу,
Попытку вновь оставил на потом!
Я, как и в детстве, выполнил задачу —
Между жердями втиснулся бочком.
И вот, о боже, здесь я пас теленка
В овраге, что пролег наискосок,
Где по весне стремительно и звонко
С полей бежит живительный поток.
А чуть поодаль, не окинешь взглядом,
Весною украшая берега
Зеленым, сочным, сказочным нарядом,
Раскинулись приокские луга.
А над лугами, с облаками споря,
Крикливый чибис в воздухе парит
И мне, хмельному в стельку от простора,
О чем-то, очень близком, говорит.
И как-то сразу сердце защемило,
Глаза покрылись серой пеленой,
И в памяти непроизвольно всплыло
Лихое детство, прожитое мной.
Чумазые, босые ребятишки,
Не знавшие отцовской теплоты,
Голодными общавшиеся с книжкой,
Где, у какой вы маетесь версты?
Судьба за птицей счастья разбросала
Нас по дорогам молодой страны.
Отчизна вспоминать нас обещала,
А мы клялись, что будем ей верны.
А что же получилось на поверку?
Слетелось разной масти воронье
И методом словесной перестрелки
Разрушило Отечество мое.
И вот мы у разбитого корыта,
Предательство господствует в стране,
Где вера, правда и любовь забыты,
А совесть выжигается в огне.
И все, что нами выстрадано в муках,
Заброшено паршивому под хвост,
Везде звучит мелодия разлуки
И богатеет с каждым днем погост.
И мы, войны лихое поколенье,
Уйдем с глубокой раной в небытие,
Но не поставит силой на колени
Нас это, разной масти, воронье.
Нас не забудут дети наши, внуки,
Познавшие разврат в родной стране,
И все осмыслив, засучивши руки,
Приблизят жизнь к привычной тишине.
Знать потому я счастлив очень, очень,
Что надо мною чибисы кричат,
Что встретил я свою седую осень
В кругу детей и любящих внучат.