***

Мой разум также музыкален,
Как и скрипичного ключа ветвленье.
И я нежнее в сотни раз, чем Сталин,
И в сотни раз больней я.

Мне не дано познать томов науки.
Чужды моим речам заумные границы
Непревзойденных мастеров, чьи руки -
Всевластные могучие десницы.

Не раз я задавал себе вопроса
О месте в этой сложной жизни. Это
Невыносимо и несносно!
И существует ли профессия поэта?
С его убогого пера порой
Слетают новые слова
И мыслей новых пчелиный рой.
Смогу ли я им стать? Пора.
Не тем, кто ставит выше языка
Себя, и мнит божественным послом.
Задумайтесь немного, лишь слегка,
О тех, кому подвластно ремесло –
Кто маску не одел, не стал марионеткой,
Кто не просил у дьявола залог,
Те, встав перед лицом петли на табуретке,
Или отправив девять грамм себе в висок,
Не мнили о себе и о наследстве
Чего-то много, тем паче
Не нежились в молочном вкусе лести
Младыми, пусть хоть были всех и старче.

И снова здесь вопрос насущный
О том животном страхе, что у нас
Сосредоточиться в душевной гуще,
И мучает, гремучий, нас подчас:
Связав петлю и прям на стуле
Задумайтесь, секунду погодя:
Уж в наше время все не потому ли
Бояться стать поэтами. Тогда
Же почему в опале времени
Тогдашнего, так не ценился тот,
Тот, кто закинул в почву семени,
Кто семя это не пожнёт?
И кто же их просил писать в опалу?
О том, в чем следует молчать?
И кто тогда поэтом стал бы –
Его должны были сослать?
«Такое время!» или может что
Повыше кроется за этим всем?!..
Расслабиться, одеть пальто,
Уйти отсюда далеко и насовсем.
Погаснет лампа. И дорогой
Я выдвинусь навстречу лету,
Лишь в голове мне отдается строго:
Нет места в старости поэту.