Жил-был на свете парень Юра.
Простой, но всем казался странным.
И вправду странная натура:
Он руки мыть не мог под краном.
Пусть каждым утром путь был долгим,
Мыл Юра только в Волге руки.
Его весь люд, что жил на Волге,
Прозвал: "Князь Юрий Волгорукий».
Неподалёку (у трактира)
Большая кузница стояла.
Мечи, кинжалы и рапиры
Хозяйка-дева ТАК ковала!
На зависть греческим богам,
На гордость воинам библейским…
Куда там сунуться врагам,
Шпане и прочим полицейским!
Девица всем казалась странной,
Как Юра, но к народу близкой.
Итак, она звалась… НЕТ! Анной.
В народе – Анною Острийской.
Да так зову её и я:
Императрица Острия.
Волжане жили, не тужили…
Но как же в сказке быть без были?
На Волгу съехались уроды.
Туристы? Это просто блеф.
Загаживать красу природы
Им повелел их грозный шеф.
Бандиты крали утром рано,
Пока спала на кузне Анна,
С той кузни весь металлолом,
Решив себе построить дом,
Да только вот не собрались,
Поскольку сильно напилИсь
И всем своим свинячим войском
Успели СТОЛЬКО насорить,
Что вышел город, и Помойском
Его решили окрестить.
За что же бедной Волге муки?
Она грязней Москвы- реки.
И понял Юра: мыть в ней руки
Теперь, конечно, не с рукИ.
Попробовал помыть под краном,
Но кожа начала слезать…
С оружием примчалась Анна
Мать Кузьки гадам показать!
Забыв про нравы волжских дев,
Вскричала Анна: «ХрЕнов шеф!!!
За что волжан, садюга, мучишь?
Вали, или порежу всех!!!»
Шеф, рявкнув: " Ну, коза, получишь!»
Увел войска под общий смех.
«Спасибо, Анна! – молвил Юра. –
Я слаб, но всё же помогу:
Чтоб Волге возвратить культуру,
Я все деревни подпрягу!
Поверь мне, я не воин, Анна,
Но ничего я не боюсь!
Коль станешь жертвою обмана –
К тебе на помощь я явлюсь!»
Народ кричал: "В реке ль, на суше –
Помойск! Ты должен быть разрушен!!!»
Помойск, читатель, в самом деле
Расчистили за полнедели:
За слово Юра отвечал.
Но шеф помойцев не дремал:
Пока все девы мылись в бане,
Пролез мерзавец в кузню к Анне,
Копьё там лучшее схватил
И аккуратно отравил.
Не мог подлец измыслить даже,
Что Юра в кузне был на страже
И беззаконие узрел,
Но помешать он не успел.
Злодей сбежал к своим помойцам,
Ублюдкам, хамам и пропойцам:
«Всю Волгу мы, - сказал он им, -
Костями Анны захламим!»
Над Волгой рдел закат багряный,
А Юра думал: «Что же с Анной
Мне делать? Чтоб спасти её,
Мне надо выбросить копьё…
Коль беззащитною рукою
Возьму его – мне смерть грозит.
Тогда никто, клянусь рекою,
Уж Анну не предупредит…
Из Волги взять бы мне водицы,
Но там загажена она!..
А может, та вода сгодится,
Что у меня припасена?»
Помчался вихрем он домой
За чистой волжскою водой,
И, ею окропивши руки,
Вернулся Юрий Волгорукий
И взял копьё Острийской Анны,
Чтоб выбросить его… Но странно:
Вдруг засветилося в ночи
Копьё, как солнышка лучи!
Вернулась Анна… изумилась:
«Скажи, как это получилось?»
Про всё ей Юра рассказал.
В ответ от Анны услыхал:
«Спасибо, видно, ты святой!
Но я Острийская не всуе.
Ведь оружейный гений мой
Отсёк бы сразу яд любой,
Но ты старался не впустую!
Да, мне не быть твоей женой :
Святому в жёны – лишь святую…
Ты Волгой освятил копьё –
Ну так пошли, спасём её!»
И вышли, об руку рука,
Туда, где грязная река
Текла под бременем отходов
И лишь сияющим копьём
Наш Юра прикоснулся к водам –
И стал чистейшим водоём!
Волжане пели и гуляли.
Помойцы с горя так насрали,
Что захлебнулись – и трындец!
На том бы сказке и конец,
Но всё ж, читатель мой, дружище,
Мне важно мнение твоё:
Таких помойцев в мире – тыщи.
Поможет ли убрать говнище
Одно волшебное копьё?