Мы были жестокие дети.... мы не умели шутить,
ходили по набережным, небрежно размахивая руками,
говоря о разном: о революции, долге и будущем,
которое отнимает у нас бессердечная злобная старость.
Мы были жестокие дети... Не сумев понять своих чувств,
Мы пели о разном, по улицам грязным плелись, говоря,
Только след - мокрых ног и усталых ботинок - за нами...
Мы были жестокие дети.... Теперь, постарев и обрюзгнув,
Я вижу жестокие бледные лица, в которых застыл Огонек,
Или Букварь, или учебник Флажок.
Мы были жестокие дети... Но так мы отбыли
От пристани к гавани, вновь ускоряя свой бег,
Наш рассвет догорал, как корабль бумажный, сраженный огнем непогоды...
Мы были жестокие дети.... Когда-то.
Теперь мы сен-тимен-тальны. Наш бог Сен Симон; точнее, он умер.
А мы, оставшись одни, в закрытой холодной квартире,
вдруг поняли, до одури приняв озноб,
что
мы - старики.