Только представь: о нас снимут кино и проведут сотни показов,
и на премьерный показ хлынут десятки мёртвых от скуки:
мы будем в том зале - ты будешь держать не меня за руку,
а я буду кем-то больна, неизлечимо, словно проказой;
только представь: в зале сотня людей, гаснет свет, хронометраж сначала -
так нетипично, но режиссёр всех введёт в курс показанных дел:
как ты меня обманул, растоптал и, словно птица, на юг, улетел,
как я вспоминаю, о чём так нелепо и долго молчала.
Только представь: о нас снимут кино, придём на показ, старенькие и с тростью -
ты в роли Клементины, я в роли Джоэла, но без счастливой концовки;
следующий кадр - врач мне советует от отравлений пить марганцовку,
"избавляться от чувств, дорогуша, будете, вынув сердце сквозь повреждённые кости";
мы будем в том зале - над глупым сценарием ты посмеёшься, а я проглочу слезу -
ты в роли Клементины - непостоянной, а я, Джоэл, вдруг с душой нараспашку,
не так, как в другом фильме - мы по сценарию тонем, словно букашки,
на этом моменте так атмосферно в кадре покажут грозу.
Только представь: о нас снимут кино, этот фильм будет лучшим в году,
и на премьерный показ мы придём, но не вместе -
эта история о человеческой глупости сердца пронзит даже лет через двести,
после финальных титров все на повторный показ пойдут.
Только представь: мы в кинотеатре разбередим рубцы - не вылечить марганцовкой,
в том зале ты будешь смеяться и держать не меня за руку,
а я приду на показ, как автор идеи, как и остальные, зевая от скуки,
(и перестанут болеть многолетние шрамы,
затянутся раны)
я останусь довольна прекрасной концовкой.