Это было самое обычное поле, засеянное по весне овсом. Точно такое же, какое, может быть, находится где-нибудь рядом с вашим домом или на краю села, в котором живёт ваша бабушка... Но маленький ярко-синий василёк об этом, конечно же, не знал! Ему казалось, что нигде ещё нет ничего прекраснее того, что он видел широко раскрытыми от удивления глазами!
- О, как же прекрасен этот мир! - шептал он восторженно своим соседям, невзрачным и, на взгляд, колючим кустикам неизвестного ещё ему растения.
- Давайте знакомиться! - вновь попытался продолжить любезную беседу общительный цветок - Моё имя Василёк! А как Ваше, позвольте узнать?
- Можешь обращаться ко мне тётушка Крапива, малыш! Но только я тебя умоляю, не мог бы ты чуть тише восторгаться по каждому поводу? У меня уже в ушах звенит от твоих восклицаний...
- Но, прошу прощения, как же можно не восторгаться? Вы сами-то посмотрите на это небо, облака, на вот эту прекрасную тропинку, уводящую мысль в неизведанные дали!
- Хорошо, хорошо! Любуйся, наслаждайся чем тебе вздумается, но только молча! Не мешай другим жить так, как им нравится! Не мешай мне отдыхать... Помолчи, ради богини нашей, Флоры!
- Ладно... я всё понял... - удручённо кивнул огорчённый цветок и, отвернувшись от необщительной соседки, подумал: "Как же мне не повезло вырасти рядом с такой букой... Но с этим уже ничего не поделаешь..."
Не зная чем себя занять, он стал осматриваться, насколько было возможно, по сторонам в поисках кого-нибудь ещё, более расположенного к приятельскому общению, но с другой стороны от него почему-то вообще ничего не росло... Цветок даже встал на цыпочки и попытался посильнее вытянуть шею, что ему в конце концов всё-таки удалось, и даже увидел, что там, в отдалении, росли его братья и сёстры тесной и, несомненно дружной компанией, настолько плотной, что вся обочина тропинки сплошь посинела от их сарафанчиков и рубашечек! По временам оттуда лёгкое дуновение ветерка доносило их весёлые голоса, звучавшие для одиноко растущего цветка невыразимо прекрасной музыкой, как мог бы выразиться он, если бы знал, что такое музыка... О, как же он завидовал им и жалел себя вот в такие мгновения!
- Как им там, наверное, хорошо, весело! Всё время что-то происходит... А у нас так скучно... так невыносимо скучно...
И он пытался, как мог, хоть чем-то разнообразить, чем-то наполнить свои, похожие один на другой, дни... Однажды, сумев обернуться назад и увидев за своею спиною весьма плотный, высокий ряд взметнувшихся колосьев, он вообразил себя храбрым и мужественным полководцем, а их всех, одетых в серо-зелёные мундиры, своей непобедимой армией на марше... Но дальше этого фантазии у него не хватило... Василёк никак не мог придумать куда бы повести своих воинов, против какого такого врага, если даже ещё не представлял себе что такое зло...
От огорчения хотел было снова обратиться с каким-нибудь глупым (о, это он уже усвоил...) вопросом к тётушке Крапиве, пусть бы она даже поругала его, пусть бы поворчала, но только бы хоть как-то прогнать эту назойливую, ненавистную тишину, как вдруг совсем неожиданно солнышко спряталось за тучи, прогремел гром и пошёл дождь! Как же обрадовался ему маленький одинокий цветок, с каким удовольствием подставлял под тёплые ласковые струйки свои ладошки и лицо! Ловкие и умелые капельки чисто-чисто простирали его рубашечку прямо на нём, не снимая её с плеч, и она засинела так ярко, так красиво, как никогда прежде! И даже выглянувшее вновь солнце не смогло этого не заметить, улыбалось и задорно подмигивало только ему - вот хоть на что мог бы поспорить встрепенувшийся и ободрённый вниманием малыш!
А потом случилось нечто, что заставило его задуматься над тем, что такое хорошо, и что такое плохо...
Он, наверное, задремал под тихое и размеренное посапывание уснувшей после полудня Крапивы, и вдруг проснулся от громких, ранее не звучавших здесь голосов...Люди! Их было несколько: двое взрослых и одна маленькая девочка, которая шла по самой кромке поля и над чем-то смеялась... Василёк не понял, что она хотела с ним сделать, когда увидел прямо перед собою её руку, как вдруг услышал громкий вскрик:
- Ой, он кусается!
- Нет! Это кусается совсем не василёк, а крапива, что растёт вокруг него! Оставь ты его в покое! Вот там, чуть подальше их сколько угодно, не плачь! - проговорил девочке один из взрослых и, взяв её за руку, они пошли дальше...
От обиды и огорчения, что им вот только что так очевидно и явно перенебрегли, Васильку хотелось сорваться с места и побежать за ними или засохнуть прямо на корню, умереть... Он совсем не умел понять того, что только что произошло, но не соглашался с решением Крапивы, этой вечно им недовольной особы, которая вдруг неожиданно вздумала протянуть в его сторону свои колючие ветки, чтобы отпугнуть девочку... Его неразумное сердечко захлестнуло обидой от того, что он оказался как бы недостойным, что ли... С болью и завистью, повернув голову, смотрел Василёк, как счастливая девочка собирает в букетик его братьев и сестёр там, где их было особенно много и прижимает к своей маленькой груди... О, как бы ему хотелось оказаться там, в этом крошечном кулачке, почувствовать любовь и обожание Человека...
- Глупец! - услышал вдруг скрипучий голос своей соседки - Нашёл из-за чего огорчаться... Нет бы спасибо сказал, что жить остался... - и, закрыв глаза, она снова погрузилась в дремоту...
- Жить?! - возмутился Василёк - Вот это вы называете жизнью?!
- Да! - вновь проскрипела Крапива - Смотри, что стало с твоими несчастными сородичами-то...
Он быстро повернул в ту сторону своё лицо и с ужасом увидел, что то, что ещё минуту назад было прекрасным маленьким букетом, теперь валялось в пыли на дороге, а люди, по-прежнему веселясь, удалялись прочь по равнодушной ко всему тропинке...
- Как же так?! - огорчённо протянул Василёк - Она же так их любила... Тётушка Крапива, объясните мне - ПОЧЕМУ?
Но та, открыв глаза, лишь печально вздохнула, ничего не сказав ему в ответ...