Я к сумасшествию привык
И без запинки различаю
Почти божественный язык
Душевной боли и печали.
Я принимаю красоту
Неловких суетных движений
И магию перерождений,
И глаз безумных пустоту.
Почти родными стали мне
Чужие мании и страхи,
Я так же рву в бредовом сне
Узлы смирительной рубахи.
Слепых мгновений череда
Безлика в замкнутом пространстве.
Обетованная среда
Скучна, как бытовое пьянство.
И в этой серости сквозной
Среди психозов и простраций
Я сохраняю, словно Ной,
Зародыши цивилизаций.