Я смотрю на девочку, ей девятнадцать, и в её руках автомат,
Ей бы, ей бы сейчас целоваться, а не слушать военный мат!
Она любит бабушку, маму, слово "да", брата, учителей, подруг,
Водку пробовать - не было повода, как-то было ей всё недосуг!
Ей бы бегать сейчас на свидания, ей бы ливни, майские грозы,
Хохотать и ругать воздыхателя за сорванные с клумбы розы,
Ей бы в круг заводных одноклассниц и отплясывать на танцполе,
Видеть звёзды, что падают-дразнятся, ей бы с пирса - в тёплое море.
Ей бы с книжкой сидеть отрешённо, и выглядывать алый парус,
Ей бы лекции, зачёты, влюблённость, песни звонкие - под гитару,
Лето, море, песок, шезлонги, сарафаны менять на юбочки,
И невестой стать, может, Ромке, может Игорю, может, Юрочке.
И ребёнку своему улыбаться, уставать, не досыпать ночами,
Жить в плену сомнений, ошибаться, и сбываться чьими-то снами.
Ей бы выучиться на бухгалтера, или стать известной актрисой,
Да бродить в развесёлом гвалте с разноцветным пакетом ирисок...
И ты, который навёл на неё прицел, налитые кровью глаза,
Ты пока ещё жив, ты пока ещё цел, ты "против" неё, а не "за"!
Она снова кого-то хоронит, после будет в припадке смеяться,
Ей всё чаще приходится плакать, под обстрелами в землю вжиматься,
И её гловелетты* - уже приняли форму согнутых пальцев,
Вот потому в её в нежных руках автомат, а ей девятнадцать...
Так оставь ей, оставь ей всё...
*Гловелетты - разновидность перчаток с обрезанными пальцами.