Пальцы нервно дрожат и выводят кривую строку.
Слово нынче не стоит ни фантика, ни карамели.
Я несу как награду и Слово свое стерегу,
продолжая писать, хотя руки уже онемели.
Словом можно убить, можно слово продать за ничто,
объявляя войну, города раздробив на осколки.
Я сижу за столом, пропускаю сквозь решето
все, что сказано мною.
Срезаю ножом очень тонким
равнодушие, ложь, лицемерную правду в глаза,
сотни две комплиментов, раздаренных малодушно..
Я владею пером. Это значит - могу сказать,
и ты, может, услышишь.
Захочешь меня послушать.
Мое Слово иное. Мурлычется и поет,
тащит за руки в небо и шепчет мои заветы.
Если ты меня слышишь, тогда нам - полный вперед
и ни шагу назад.
Только ты не давай обеты
тишины и молчания. Это хуже, чем просто убить,
хуже, чем дезертиры, сбежавшие на рассвете.
Мое Слово живое - не смей по нему палить
тишиной-огнестрелом.
И если ты сможешь ответить,
то блестящий патрон не достигнет холодного лба.
Мы уйдем, поджигая на раз километры и мили.
Захлебнется пусть ядом не верящая толпа -
мы их всех победили.