Не зима, не весна и не осень –
водяной поднимается чад
и деревья из почвенных десён,
будто зубы кривые, торчат,
да грачи, причитая гортанно,
по намёткам незримых разног
посреди голубого майдана
завели многорядный танок.
Умножаются звуки в зимовье,
словно в зеркале, в час темноты…
То ли ветер кричит по-котовьи,
то ли хлещут хвостами коты:
настегают стоячую режу –
так, что взвизги повсюду и вой –
и клубками свернутся, понеже
заругает за шум домовой.
Зеленеют, болтая по-свойски,
можжевельник, сосна и самшит.
Вот и вышло из города войско –
а другое войти не спешит.
В антиподии прибыло лето,
а к зиме подобрали ключи,
и несут потайные брегеты
на помойку коты и грачи.
Сверху сыплется снежная манна –
стукотливой недолгой гурьбой.
Средизимний подснежник нежданный,
что нам делать, ничейным, с тобой?