Под сенью слепой Фортуны
мешались восторг и гнев.
Срывался, терзая струны,
цыганский шальной напев,
веселая, злая сила –
эх, раз, еще много раз!
Испанская грусть сквозила
на дне невозможных глаз!
Французский задор, отвага,
азартный закал бойца;
игрок, мушкетер, бродяга,
над пропастью до конца…
Как спрячешь – поди исчисли!-
за темой киношных проб
скрывавший биенье мысли
высокий античный лоб?
Впилась ли, скажи на милость,
татарской тоски стрела?
Но сердце по-русски билось,
и русская кровь текла,
по жилам струясь неровно,
отчаянье торопя;
луженое русское горло
пульсировало, хрипя.
Литые держали плечи
рифмовки тяжелый ков,
высокое иго речи,
поток раскаленных слов!
Вот так – без игры, без маски –
мужицкую правду крыть…
Принц Гамлет, ответь по-датски –
как быть, чтоб рабом не быть?..
Творец своего устава,
он пел, сочинял, любил;
над ним и молва, и слава –
как тень распростертых крыл...