Снег 2015

 
Он сразу набухал, чернел по кромке,
покрывший толстой картой город - снег,
как в дуршлаге, в нем застревали мусор и иголки,
на обозренье всем, - он чавкал, он сопел,

он дырочки крутил юлой, играл в пятнашки с людом,
он не дорос до снежной пелены,
он разом съел наркоз, что подают на блюде
всем городам, и тут - заплакал от души.

Он был большой, он вышел на подмостки
столицы всех культур, но не сумел застыть.
Наш снег нью-ёркский, - забивался в шубы, в лица, в куртки,
и струйкой пота он y нас учился быть.

Короче, вел себя он неприлично:
он чавкал, таял,
только суть вся в том,
что слух у снега - был так тонко идеален,
что он услышал, как слетела с ветки птичка,
весна проснулась, что она единоличка,
что сам он юн, так юн, но все же хвор.

И он спешил, спешил как пузырёк,
познать блаженство, суть крапленной карты.
И у меня вчера промок один носок,
набух сапог, и как-то стало всё не ватно,

не каменно - поклонно, как в настилах,
как в пузырьке, как в крапинках Синь - Сима.