Пришла весна. Текли ручьи.
И в тихой сырости оврага,
Лежали ноги, но вот чьи?
А может знать вам и не надо?
Со знанием этим скорбь придет,
Печаль и жалость к незнакомцу,
Вы подойдете, как к оконцу,
И любопытство верх возьмет.
Мой вам совет.
Прошу, не надо!
Касаться мертвых детским взглядом,
Тревожить их холодный сон.
Но здесь, увы, всё безнадежно.
И вы, уж, делаете шаг,
И затаить дыхание сложно,
Когда ладошки так дрожат.
Вот голова, а вот и руки,
Темнее чем горчичный мёд.
Вам интересно? Вы в испуге?
Суете палку в твердый рот.
И если вы еще смелы,
То захотите продолжения,
Дабы увидеть разложение,
Лежащей в лужице спины.
А если вам уже хватает,
Тогда бегите со всех ног,
И расскажите это маме,
Что там, в овраге, кто-то сдох.
И мама вскрикнет от волнения,
Но к незнакомцу подойдет.
В её глазах мелькнёт сомнение,
И вдруг, она произнесёт:
«Анисий! Боже мой! Анисий!»
В молчаний тягостном и странном,
Вас мама к дому поведёт,
И перед ним, платочком тканным,
Всю влагу слёз, с лица, сотрёт.
И это вечер, будет тихий,
И мама с папой лягут спать,
А к вам, во сне, придёт Анисий,
И станет плакать и кричать:
«Я твою маму полюбил,
А твой отец меня убил…»