коптится небо над городами
и просыпается в них золой.
и просыпается каждый пятый
в седьмой часу, чтоб попасть домой
под вечер пятницы, оседая
по стенке, стаскивая с плеча
худую сумку, а в ней, сминаясь,
ютится справка от лор-врача.
гортанный кашель, смешные мысли
о том, что надо бы пережить
ещё немного, и нету смысла
сейчас всё бросить за миражи.
в тиски сжимаются дни, недели,
и все как будто бы ни о чём.
наивность помнится мыслей, целей
и обещаний к плечу плечом.
горит подсветкой рекламный баннер
напротив окон, и оттого
в бетонных ульях опочивален
в синюшной гамме всегда светло.
горит настольная лампа-фара,
бумаги кипами на столе.
все мошки ставят в пример Икара -
достав до света, летят к земле,
а люди, видно, его забыли,
а может просто не до того.
как книги, души покрыты пылью,
и въелась в грудь смоляным пятном
бесцветно-мёртвая безразличность,
и не откашлять никак золу,
и я среди апокалиптичных
всех этих видов
тебя
зову.
а ты вплавляешься в мирозданье
и вдруг становишься без лица.
коптиться небо над городами,
и этой копоти нет конца.