Предполагаю, хоть это трудно,
необъяснимо, печально, сложно…
Нет ничего на свете дороже последней секунды
жизни твоей и моей тоже…
Она вдруг швыряет тебе как подстилку
дорогу, в конце которой начало забыто.
Нет ничего на свете бессмысленнее копилки
души, которая не разбита
вдребезги – пусть на конфеты детям!
А то как-то всё получается мимо…
Нет ничего важнее, главнее на этом свете
того, что достанется от тебя – миру,
людям, планете, внукам, Отчизне…
Не колеблясь, под этим поставлю подпись.
Нет ничего на свете короче жизни,
после которой осталась лишь опись
имущества: дача, машина, жилище,
шуба, тарелка, гвоздик… Не спорьте!
Нет никого на свете богаче нищих,
подразумевается в Библии. (сохранить в «Worde»!).
Пусть я постарел, да и с виду хлипкий…
Пусть жизнь прошла под блатные аккорды.
Нет ничего на свете беспомощнее улыбки.
Несмотря ни на что, сохраню в морде.
Объяснительных масса – сказки, рассказы…
Но не прикрыться вам ими, кстати.
Нет ничего на свете правдивее фразы:
«Проспал, извините меня, Бога ради!»
Но лучше смолчать и не клеить дурня,
из тьмы, как из проруби, выуживая по строчке.
Нет ничего на свете печальнее груды окурков
в пепельнице после бессонной ночи.
Мир раздражает – клаксоны, стуки,
салюты, гремящие чётко и сухо…
Но нет в мире громче, противнее звука,
чем писк комара ночного над ухом.
День наступает – спасибо, не судный!
Он будет наполнен, как водится, ложью,
и не будет нигде ничего дешевле обычной секунды
жизни твоей и моей тоже.
Теперь говорю я в прямом смысле,
взойдя на трибуну и приняв позу:
«Нет ничего бесполезней тех самых мыслей,
что придут опосля, когда уже поздно».
Сердце видит везде, даже в потёмках.
Это приходит к тебе навсегда с годами…
Нет никого на свете счастливей ребёнка,
впервые шагнувшего без помощи мамы.
Пусть я повторюсь (да простит мне читатель),
ведь я не один ставлю эту пластинку –
ну не было в жизни теплее кровати,
чем та, где мы спали с тобой в обнимку.
Да! Я до хрипа заездил пластинку,
но опять повторюсь, срываясь на альте:
«Нет никого, ничего на свете сильнее травинки,
той,
что собой
брешь пробила в асфальте!»
Неважно – выдумка то или были…
Есть скорбь имён на треснувших плитах,
и нет ничего на свете весомей пыли,
чем та, что лежит на забытых книгах.
Страшна их агония в полном мраке.
Но знаю, уверен: избегут тленья
слова, лежащие на простой бумаге,
остановившие вдруг Мгновенье!
Я тоже мечтаю блистать в том списке,
там, где коллеги, а не калеки.
Там, где потомкам написаны письма,
словами сонетов, поэм, элегий…
Теперь это кайф, а ранее – нега.
Мир – как набор сомнительных тождеств…
Но нет ничего на свете белее снега
и тише паденья его нет тоже.
Нет ничего на свете быстрее, чем время,
и обогнать его было бы странно…
Я столько его угробил не с теми!
(а может и с теми, судить ещё рано).
Хватит пудрить мозги, забивать баки,
желать здоровья и счастья на блюде.
Нет ничего
на свете
честнее
взгляда
собаки.
Я хочу, чтобы также смотрели и люди.