Я отчётливо слышу, что дождь идёт,
перешагивая Бытиё,
как дома, куда ещё мать зовёт
своё чадо: «Горюшко ты моё!»
И отчётливо слышит её июль.
Но, склонившись над зеркалом дорожных луж,
дождь прямее и жёстче держит руль,
не беря попутчиков по пути на юг.
...Я срываю плоды календаря,
и плоды бессонницы кладу в корзину.
Ночь меня разорвёт на голые провода,
на монтировку, бетон, канистру бензина.
Поджигатель-луна в подворотню свернёт.
Как шаги её гулки, гулки.
В темноте шевелится месячный плод,
загибает пальчики-переулки.
Только вынырнет на пустырь, зальёт,
опустошит до конца канистру -
пьяница спичку к лицу поднесёт.
Видишь, как жизнь возгорается быстро?
Пуще любви, пуще страстей...
Видишь, тени ничком ложатся
на дороге, где нет людей?
Видишь, рушатся и крошатся
жилые кварталы Её, Темноты?
целые улицы Безнадёги?
как прорывают ходы кроты?
как обустраивают берлоги?
как свою нору лиса скребёт?
и как птица гнездо разрушает?
...Жизнь прихрамывает, идёт.
Смерть её по пути утешает.
\2005\