Вглядываюсь в лица пареньков-солдат…
Так воспоминания папины болят.
Детские, тяжёлые. Прямо душу рвут!
Папы нет уже со мной, а они живут.
Сын родился младшенький, год сороковой…
Детство исковеркано страшною войной:
Очереди с воздуха, мины на земле,
Немцы и каратели, всё село в огне,
Что годами строено - пепел в один миг,
Только стоны слышались мёртвых и живых,
Кто остались, в ужасе повторяли стон
У могил расстрелянных стариков и жен.
Вглядываюсь в лица пареньков-солдат…
Так воспоминания папины болят.
Детские, тяжёлые. Прямо душу рвут!
Папы нет уже со мной, а они живут.
Дети. Все в Германию. Эшелон разбит.
Путь далёкий трудный к дому предстоит.
Нету сил сестрёнке братика нести:
«Может, подберёт кто. Боженька, прости!
Довести, спасти бы этих двух малят….»
Отошли немножко, метров пятьдесят….
Хоть и малолеткой тётушка была,
Кроху на дороге бросить не смогла.
Вглядываюсь в лица пареньков-солдат…
Так воспоминания папины болят.
Детские, тяжёлые. Прямо душу рвут!
Папы нет уже со мной, а они живут.
В наши дни, взрослея, слышала не раз
Про сапог фашистский от него рассказ,
Как удар запёкся кровью на губах.
Про землянки холод, голод, плач и страх.
Нет, наверно, слова хуже чем «война»
И не забывается, знаю я, она,
Ведь, когда не трезвым папа засыпал, -
Achtung! Schwein! Nicht schie;en! – через сон кричал.
Вглядываюсь в лица пареньков-солдат…
Так воспоминания папины болят.
Детские, тяжёлые. Прямо душу рвут!
Папы нет уже со мной, а они живут.