Битва за мировую драматургию 2

               
                Постановочная версия. 
               

Действующие лица:
Алексей. Бывший инженер, работает охранником.
Люди.
Собаки.

          
               
Алекс. Ненавижу театр. Ни разу в жизни не был в нем. Тупое, никому не нужное  искусство. Два раза видел театральные постановки по телевизору. Бе, бе, бе, бе, бе, бе, бе. Тьфу, дрянь, фальш, наигранность. Ладно, я, никто из моих знакомых или людей меня окружавших, где бы я ни жил, не был в театре и не думал о нем. Нормальному человеку театр не нужен. Кто мог предположить, что я не только займусь театром, но и буду защищать честь русской драматургии, отстаивать ее величие на мировой арене?
Голос. Эй, на вахте, машину выпусти.
Алекс. Чего там у тебя?
Голос. Пустые канистры. За соляркой поехал.
Алекс. А, вижу. Сейчас кнопку нажму.
Голос. Через час где-то вернусь.
Алекс. Давай. Во всем виновата литература. Точнее Горький с Шолоховым. В Советском Союзе это был единственный социальный лифт, с помощью которого можно было забраться на самый верх.
Женщина. Вы нас запустите?
Алекс. А вы кто?
Женщина. Из Самары приехали. За проволокой. Вот накладная.
Алекс. А, пожалуйста.
Женщина. Я тогда водителю крикну.
Алекс. По профессии вообще то я инженер. Окончил авиационный институт. Но, на моем предприятии перестали платить зарплату. Постоянно гоняли в бесплатные отпуска. После развала Советского Союза часть профессий ведь стала не нужна. Вот и устроился, с большим трудом, кстати, в охрану на металлургический комбинат. Писать я начал ещё, будучи инженером. Надеялся с помощью литературы изменить свою жизнь. Стать богатым и знаменитым. Писал все что угодно, но опять же ничего, имеющего хоть какое то отношение к театру. Поэтому  кто мог даже подумать, что я стану драматургом мирового уровня? Смотрите сами. Вон же они, бегают. ( На сцену выбегают три собаки, одна сучка и два кобелька.)  Скоро все поймете. Сучка – это Лариска, она родилась на посту и считает его своим домом. Один кобелек – лохматая, интеллигентного вида болонка, я его называю Поэт, второй сухой и поджарый пролетарий, больше всего ему подходит имя Гегемон. Они не только бегают, но и пытаются заняться сексом. А это имеет самое непосредственное отношение к этой истории.    (раздается стук в дверь)
Алексей (открывая). Что случилось?
Парень. Да телефон надо. Позвонить хочу.
Алексей. А в чем дело?
Парень. Да позвонить дай!
Алексей. Время первый час ночи. Это охраняемый объект.
Парень. Короче такси хочу вызвать. У подруги засиделся.
Алексей. Это служебный телефон! Я могу дать вам вызвать скорую, пожарную, в крайнем случае милицию. Все! Мне в любой момент может позвонить начальство. И я должен быть на связи.
Парень. Ты что, проблем ищешь?
Алексей. А ты что мне угрожаешь?
Парень. Я  к тебе, кажется, культурно обратился: « Дай позвонить».
Алексей. А я тебе также культурно ответил: « Не могу»
Парень. Ты чё быкуешь.
Алексей. Это я не быкую, это я показываю, что дерусь настолько хорошо, что разобью голову любому, кто подойдет ко мне один или с толпой.
Парень. Посмотрим. (уходит)
Алексей. Посмотрим. И так по десять раз за день. Инженером было плохо работать, а в охране вообще жесть! Понятно, что здесь я захотел еще сильнее изменить свою жизнь. Но как это сделать? К моменту устройства в охрану я писал уже десять лет, но у меня не было ни одной публикации даже в самом захудалом журнальчике. И вот год назад меня осенило. Это был 1999. мне 35 лет. У меня ни денег, ни жилья, живу с мамой в однокомнатной квартире, ни женщины. В стране всего 4 крупных литературных журнала, а театров, особенно в крупных городах полным-полно. Я напишу пьесу! Не скрою, большое влияние на меня оказал и Антон Павлович Чехов. Прочитав Чехова и поняв, что драматургия - это плохая литература, я и подумал: « А отчего бы». В общем, взял я и написал пьесу. « Сын собаки» называется. Такого еще точно не было в мировой литературе. Герой пьесы Джимми Собакин, щенок, завезенный из России в Америку, решает стать человеком, а для этого переспать со своей хозяйкой, американской актрисой Кетти Доннигам, чтобы у них родился совместный ребенок. Чтобы уж не он, так хотя бы его дети, наконец-то стали людьми! Более того, в конце пьесы ему это успешно удается. У них с Кетти рождается сын. Конечно, в аллегорической форме в пьесе я высмеял извечное желание русских уехать на запад и как-то там закрепиться. Но с другой стороны и показал что вера в свою мечту, целеустремленность и путь к идеалу приводят к победе. Для достижения своей цели Джимми приходится преодолевать множество препятствий, в частности мешать Кетти, заниматься сексом со своим главным конкурентом – человеком Гарри Слиптоном.             

          Шикарный зал с кухонькой. Мебель, кровать, зеркало, аппаратура, большой холодильник. Молодой пес пытается ходить на задних лапах перед зеркалом  и размышляет. В переводе с собачьего.

Джимми. Получается все лучше. Надо стараться.  Раз уж я поставил себе Великую цель – сделаться в будущем Человеком. Но об этом лучше помалкивать. Друзья и то не все понимают меня, считая это ненормальным –  изменить своему виду, стать из духовно возвышенного существа, каковыми являемся мы собаки, низким противоречивым созданием по прозванию человек. Они же все время лгут. Такое ощущение, что их язык – это инструмент лжи. Сидят, скажем, у Кетти гости и по запаху я чувствую, давно хотят в туалет или вожделеют саму Кетти, но никак не показывают этого, а продолжают непонятную мне болтовню. А нет бы, встать и прямо сказать о желаемом. Многие собаки искренне считают, что люди созданы для того, чтобы обеспечивать наше пропитание. Как пчелы или муравьи, те тоже ведь живут семьями и все чего-то там производят. Хорошая теория, но я в нее не верю. Я даже подозреваю, что они гораздо умнее, чем мы о них думаем. Разве не велика, не благородна задача понять их изнутри, постичь их организацию? Исправить род человеческий? Мои чистые гены вольются в их реку лжи и спасут человечество. Да и потом надо признать люди потрясающе умеют создавать комфорт и добывать пропитание. Кстати насчет пропитания. Попробую ка на задних лапах для тренировки, дойду до холодильника и украду две сосиски. Невероятно вкусные. По запаху – натуральная кошатина. Такие я ел только в России. Думаю уж Кетти, как отца ее будущих детей не выгонит меня за это. Кетти, Кетти Доннигам, моя американская содержательница. Понимает ли она все величие, возложенной на нее миссии? Сможет ли переступить через внутренние комплексы и запреты для улучшения человеческой породы? Ладно, украду одну сосиску. Мать моего ребенка должна хорошо питаться.   
А вот и Кетти со своим хахалем. Думаю, он будет ее домогаться.
Но не бойся, я не дам тебя в обиду, любимая. (убегает)

Полумрак. На постели какое-то шевеление. Слышны ахи, охи, вздохи, поцелуи. Видно как подкрадывается Джимми. В самый ответственный момент его голова показывается из-за кровати и лает на людей с энергией, пугая.

Джимми. Ав! Ав!
          Кетти и Гарри вздрогнув подскакивают до сидячего положения.
Гарри. Фу, чертов пес!
Кетти (расслабленно). А, это Джимми. Джимми, не мешай. Гарри, давай.
      Снова какое-то шевеление, звуки поцелуев и в момент наивысшей напряженности чувств раздается короткий, с неким издевательством звук.
Джимми. Ав!
Гарри. Я не могу!
Кетти. Расслабься Гарри, ты же хотел. Сначала завел. Не обращай внимания.
Гарри. Да, но…
Джимми. Укушу в задницу!  (в сторону размышляя)  Интересно, действует ли на него это заклинание.? Дело в том что собаки как высшая нация, избравшая духовный, близкий к природному путь развития, всегда  выбирают простые, народные, взятые из жизни способы, в том числе и средства предохранения. Не хочешь, чтобы твоя подруга забеременела, просишь приятеля во время акта вцепиться тебе в задницу. Не факт, что он тебе и вцепится, но вот сама возможность сводит риск забеременеть практически до нуля. Просто и безопасно. Вообще интересно, какие у людей способы предохранения? Вряд ли они додумались до такой простой вещи. Ав! Ав!
Кетти. Джимми, прекрати. Я тебе приказываю, замолчи.
Джимми. Кетти выказывает недовольство. Ладно изменю тактику. (подползает к кровати и молча смотрит)
Гарри. Он смотрит.
Кетти. Ну и что? Давай!
Гарри. Нельзя его куда-нибудь убрать?
Кетти. Да брось ты, он же замолчал. Он очень умный пес. Я его попросила , он замолчал.
Гарри. Нет, его надо отогнать (нерешительно машет в сторону Джимми). Уйди, уйди.
(Джимми отходит. Начинаются вновь неуверенные ласки. Джимми снова подходит.)
Гарри. Кетти, он опять смотрит.
Кетти. Мистер Слиптон, ты сам этого хотел. Он просто очень любопытный. Любит присутствовать когда я писаю или моюсь. Хотя мне иногда кажется, что он меня хочет как женщину. Знаешь хвост трубой, шерсть дыбом, сам дрожит от нетерпения. Особенно когда я его мою в ванной. Ладно, пойду, запру его в туалете.
Джимми. Так, нельзя сопротивляться женщине, да еще матери в будущем моего  ребенка. Надо ее разжалобить.     ( Оказавшись в туалете, начинает подвывать.)
Гарри. Ты надежно его закрыла? Что это, кажется, он воет.
Джимми. Попою ка я немножко. Ууу, ааа, ав, ав, ав.
Кетти. О Господи! Сейчас все соседи сбегутся. (начинает хохотать)
Гарри (официальным тоном). Мне кажется эта собака мешает нашим отношениям. Ты должна… (не договаривает)
Кетти. Что, что я должна?
Гарри. Решить, что тебе дороже.
Кетти. Но это сме шно так ставить вопрос (звонит телефон). Это консьерж., спрашивает ничего ли у нас не случилось. Пойду выпущу Джимми.
Гарри (раздраженно). Хорошо, но я пожалуй тоже пойду (путаясь в штанинах). Мне кажется, нам надо все тщательно взвесить и определиться  что нам дороже люди, животные, лошади, собаки.   ( тихо, в спину уходящей Кетти) Хорошо, что еще крокодила не завела. 

                Снова  Алексей на своем посту.

Алексей. Нет, это невероятно. Каким то непостижимым способом я замечаю моя пьеса пусть и не дословно, но начала ставиться. И разыгрывают ее бегающие вокруг собаки. В пьесе Джимми Собакин мешал Гарри Слиптону заниматься сексом с Кетти и сейчас то же самое делает Гегемон по отношению к Поэту с Лариской. То есть как сучка Лариска явно благоволит интеллигентному Поэту. Останавливается перед ним, подставляет попу. Смотрите сами. И только Поэт начинает пристраиваться, откуда ни возьмись, выскакивает Гегемон и с рыком бросается на него. Поэт то, что творит, валится на спину и поднимает лапки кверху, словно сдается на милость победителю. Но Лариска Гегемону не дает, как должно бы в дикой природе, раз он сильнее, она его не любит и не хочет, а просто убегает и ждет, когда ее догонит Поэт. Тот догоняет и все начинается по новому. Все три собаки ведут себя абсолютно по-человечески! Так как ведут себя мои собаки в пьесе. Я никогда не держал собак и все их человеческие эмоции и поступки в пьесе мною выдуманы. И вдруг я все это вижу наяву! 
Когда я начинал писать пьесу, я решил что надо с кем-то соревноваться. А так как из современных драматургов мирового уровня я  знал только Тома Стоппарда, я решил, что буду соревноваться со Стоппардом. Стоппард, ты чувствуешь, что это литература воплощения, а? тебе такого и не снилось. А ведь ни в одном русском театре не знают, никто в мире не знает, что здесь и сейчас началась, уже вовсю идет Битва за Мировую Драматургию! Моя пьеса начала ставиться и на кону слишком большая ставка, может быть у Стоппарда, мало что изменится, но я поставил всю свою жизнь, все мое будущее.

Написав пьесу я решил, что ее надо куда то отвезти. Единственным близким местом где были театры была Уфа. В Уфе я проучился пять лет, но так ни разу в этих театрах и не побывал. Художественным руководителем русского драматического театра в Уфе оказался некий М. Рабинович.
М. Рабинович (сидя за столом). Здравствуйте. Что у вас?
Алексей. Я извините, пьесу написал. Нельзя показать?
М. Рабинович.  Ну, дело похвальное, очень. Хороших пьес всегда не хватает.  Посмотрим, посмотрим. А кем работаете?
Алексей. Да я инженер бывший. А сейчас охранником. Денег не платили, пришлось уйти.
М. Рабинович. Что, к театру никакого отношения не имеете?
Алексей. Нет, не имею.
М. Рабинович. Странно конечно. Но в театр то ходите, любите? У нас часто бываете?
Алексей. Я в соседнем городе живу, в Белорецке. Не получается.
М. Рабинович. Удивительно. Обычно пьесы пишут люди имеющие отношение к театру.
Алексей. Ну, я литературу очень люблю. Думаю смогу сам что-нибудь интересное написать.
М. Рабинович. А как с характером.
Алексей. Извините, не понял?
М. Рабинович. Ну, нет склочности какой-нибудь? А то есть один автор, тоже вроде из Белорецка, а нет из Стерлитамака он, так все жалуется на меня, пишет президенту республики, что я зажимаю русскую культуру, не даю ей проходу. И пишет и пишет. Обещал президенту страны пожаловаться, что  я не ставлю его пьесы. Ты не будешь на меня писать?
Алексей. Да нет, я не такой.
М. Рабинович. Ну, хорошо. Позвони дней через десять, пока я почитаю пьесу. Телефон возьмешь у секретарши.
Алексей. А, спасибо большое. До свиданья.
М. Рабинович. До свиданья.

Алексей. Воображение стало рисовать радужные картины. Рабинович поставит мою пьесу и мы будем с ним ездить по разным фестивалям и конкурсам и получать награды и премии. Я слишком хорошо знаю мировую литературу и напишу еще много пьес и не только себя, но и Рабиновича сделаю знаменитым. Через десять дней я позвонил в Уфу. (звонит по телефону-автомату)
Алексей. Алло, здравствуйте, это Алексей из Белорецка, я насчет пьесы. Не прочитали еще?
М. Рабинович. А, это про собак то? Да так, почитал. Ну что сказать, ролей нет, сюжета нет, действия нет. В общем, играть нечего.
Алексей. «   Михал Исаакович, да это же Чайка, это Чайка!»захотелось воскликнуть мне. Я человек, занимающийся и знающий лучшую мировую литературу, пять раз прочитал Чайку, но так и не смог запомнить о чем там идет речь. Нет, если играть постоянно пьесу, то понятно фамилии героев будут в памяти. А так в реальной жизни даже фамилий почти никто не знает. Секрет пьесы открылся случайно. Я включил радио,  там шла постановка этой пьесы и все актеры играли гениально. А дело в том, что героев пьесы нет в общественном сознании, никто не знает, какими они должны быть. Поэтому любой человек – актер, сантехник, уборщица, буфетчица, может натянуть на себя роль из этой пьесы как шкуру медведя и играя самого себя будет играть гениально. Любой человек в пьесе Чайка будет играть гениально. Людям не с чем сравнивать. Героев пьесы, в отличие скажем от также выдуманного Шерлока Холмса или даже Буратино, кроме как внутри пьесы не существует. « Ролей нет, действия нет, сюжета нет»,- по словам Рабиновича я написал вторую Чайку. Прежде чем начать писать пьесы, я все-таки почитал Станиславского и кое-какую драматургию и понял, чтобы стать драматургом мирового класса, нужно писать еще хуже, чем Чехов, что практически невозможно, либо на уровне или лучше Гоголя. Рабинович конечно ошибся и сюжет и действие есть в моей пьесе. Джимми на протяжении всей пьесы только и думает как бы трахнуть свою хозяйку. Но в целом он угадал, писание пьесы проводилось по одному из путей к мировому величию. Ага и играть нечего. Чего ждать от человека, который только и боится, как бы его не обвинили в русофобии? Чешет,  наверное, репу и сокрушается – почему американцы в большинстве своем в моей пьесе показаны людьми, а русский только один, да и тот собака. Ах ты Рабинович неблагодарный, ты уже палец о палец, не ударив, благодаря мне вошел в историю мировой драматургии. Только мог бы войти как мой учитель, наставник, первооткрыватель, а входишь как жертва собственного страха.  И страх этот будет только усиливаться. Моя пьеса начала ставится, достаточно посмотреть в окно. Собаки играют великолепно. Битва за мировую драматургию началась и не факт, что Стоппард в ней победит. И ты Рабинович будешь бояться, что тебя обвинят уже в том, что встал на пути русской драматургии к мировому господству. Трепещи Рабинович!
Мне необходимо стать драматургом мирового уровня, чтобы быть богатым, знаменитым и независимым. Независимым, потому что  из-за зрения я кроме как охранником не могу найти другую работу в этом городе и вынужден терпеть, подстраиваться под людей меня окружающих, большинство из которых являются ворами или людьми с невысокими моральными качествами. Богатым, потому что мне хочется женщин. Мне 36 лет и я только три раза в жизни смог попробовать женщин. У меня всегда чего-то не было, то денег, то ботинок, чтобы надеть на свидание, то жилья, то смелости, а то просто знаний как к ним подступиться. При социализме позаниматься сексом было практически невозможно. Я вообще удивляюсь как тогда люди ухитрялись жениться. Может они конечно попроще были.
Первый раз это случилось в авиационном институте в 19 лет.
Девушка. Соседи не вернутся по комнате? А то придут, а мы голые лежим.
Алексей. Да нет, я из попросил погулять часа два.
Девушка. И где они?
Алексей. Сидят у каких-нибудь знакомых или в читальном зале.
Девушка. Зря мы так напились. Надеюсь все что произошло останется между нами. Ты никому не расскажешь?
Алексей. О чем ты? Ни за что на свете. Я не болтун.
Девушка. Дело в том что врачи запретили мне заниматься сексом. С меня подписку взяли, что я никому не буду давать.
Алексей. А в чем дело?
Девушка. Да у меня заболевание обнаружили. Льюис.
Алексей. Но ты же, наверное, вылечилась?
Девушка. Вылечилась. Но трихомонады то остались.
Алексей ( в сторону зала). Парень я конечно был образованный, но не настолько. И если слово Льюис пронзило животным страхом, то трихомонады отозвалось лишь тревожным холодком недоумения – что за хрень.

Мать. Чего это ты прилетел? Сессия же скоро.
Алексей. Да я мам проконсультироваться хочу. Понадобилось срочно. Мне кажется у меня чесотка. На лобке, где волосы растут и вокруг заднего прохода все просто огнем горит. Чешется и чешется.
Мать. Чесотка обычно на руках бывает.
Алексей. Ну может какое другое заболевание. Может, какой лишай. Да, я на волосах, какие то темные капельки обнаружил, как наросты, на расстоянии миллиметра от кожи.  Вот я трико приспущу, можешь посмотреть.
Мать. Сейчас, руки вымою.
Алексей (рассматривая лобок). Прямо до крови расчесал. До корочек. Вот сейчас ради интереса одну корочку отдеру.
Мать. Не надо грязными руками.
Алексей. Да немного. Как листик. А это что такое?! А! Мам! Да у него ножки! Оно шевелится! Я думал это кусочек кожи, корочка засохшая, а оно живое!
Мать. Первый раз такое вижу. Я в школе у детей на медосмотре выбирала вшей из головы, но они на это не похожи. Какие то плоские. А! Поняла! Да это же мандавошки, лобковые вши по-другому. Ну, Алеша, какая то девушка тебе их подарила.
Алеша. Да нет мам. У меня и девушки то нет. Это я наверное в душе общежития.
Мать. А, да, у вас и душа то можно сказать там нет. Все грязное. Была я в вашем общежитии. У кого же спросить как их вывести! К врачам то не обратишься, еще на учет поставят. Да и стыдно, сын медработника с мандавошками. Ладно, спрошу у старшей медсестры, совру ей что кто то из родителей учеников обратился с такой проблемой. Но волосы то все равно остричь надо будет.
Алексей. Конечно.
Мать. Пойду тогда узнавать какую  мазь против них применить. ( выходит)
Алексей. То, что я сейчас буду говорить имеет самое прямое отношение к мировой драматургии. К битве которая происходит сейчас между мной и Стоппардом. А сама мировая драматургия оказывается теснейшим образом связана с моим задним проходом! Тогда в 1983 году сунув руку в задний проход, я с удивлением обнаружил, что у меня там растут волосы. И волосы эти надо было сбрить. Капельки, которые я разглядел на волосах  лобка, оказались гнидами этих тварей. С помощью них они размножались. Хорошо, что к этому времени в стране, где все было дефицитом появились в свободной продаже электробритвы. Так вот надо брить зад, чтобы там не размножались мандавошки. Но как? Сам я к тому времени еще ни разу не брился, у меня рос лишь слабый пушок. Поэтому я просто поводил бритвой по заднему проходу (показывает прямо через штаны). Никакого эффекта, кроме неприятного раздражения не было. Бритва не брала длинные волосы. А боковые ножи для стрижки волос оказались слишком грубы и бесчеловечны для моей утонченной задницы. В результате, чтобы остричь зад, я брал двумя пальцами левой руки зеркало, еще двумя пальцами этой же руки оттягивал волосы (показывает через штаны), а правой рукой с ножницами волосы, стараясь под корень выстригал. И только потом уже проходил электромашинкой.
Мать. Ну, все разузнала, обычная серная мазь, вот купила в аптеке. Так неудобно было расспрашивать. Все боялась, что начнут выяснять кому да каким родителям понадобилась.
Алексей. Спасибо мам. Фу и запах у нее!
Мать. А что делать? Придется мазать, после бритья.
Алексей. Так вот бритье моего зада удивительным образом связано не только с основной задачей  театра вообще, но и само является главной задачей мировой драматургии. Знающие люди объяснили мне что основным в театральной постановке является действие, то есть надо не рассказывать о событиях, драках, конфликтах, а показывать их. И бритье моего зада, а я наверняка опишу этот случай в одной из своих пьес, надо показывать не объясняя.
И что увидит мировой зритель, если ему не объяснять, который случайно зайдет на представление и обнаружит, что человек на сцене бреет свой зад? Это можно показать и условно, через штаны. Ненормальность? Экстравагантность? Эпатаж? Сдавайся Стоппард! Нужно сыграть так, чтобы это было абсолютной нормальностью. Этот человек абсолютно нормален! И сыграть так чтобы зритель понял все, что за этим стоит. Про Советский Союз все понял. Про отсутствие туалетной бумаги, стирального порошка, зубной пасты, про невозможность  обратится к врачам, потому что тебя поставят на учет, возьмут подписку о запрете заниматься сексом, но не вылечат, как не вылечили ту у которой: « А трихомонады то остались». И когда зрителю покажется, что он понял все, доиграть так чтобы он узнал, что это – Страна, которая делает атомные ледоколы, ракеты и летает в космос! Стоппард, сдавайся! Ты пишешь многочасовые пьесы о русской революции. Знаешь что такое русская, да возможно и любая революция? В трех словах хочешь? Революция это когда через 66 после ее окончания тебя: «В задницу жалят мандавошки»!
Второй раз позаниматься сексом мне удалось через 5 – 6 лет после первого, то есть где то лет в 25 с женщиной на пять лет старше меня. Все это продолжалось секунд 10 – 15, как из меня все вылилось. Третий раз по прошествии еще 10 лет, уже здесь в охране, прямо на посту, год назад. Я познакомился с девушкой душевно тонкой и чувствительной. В молодости правда она вроде бы училась в школе для умственно отсталых детей. Все хорошо, но у нее были какие то проблемы с гортанью. В эту гортань я с ее позволения и засунул свое сокровище. Это страшно когда из-за желания любить сталкиваешься с таким простым, но коварным словом простатит. Иногда мне казалось, что отвалятся яйца! И вот теперь я вынужден носить постоянно теплые штаны и теплую обувь, которую еще хрен знает где купить и сидеть чуть ли не верхом на электроплитке. На постах охранников ведь постоянно холодно и я вынужден засовывать электронагреватель под стул, чтобы греть ноги и промежность. Иначе нарушается кровоснабжение и понижается тяга к женщине, либидо.
Стоппард, какая у тебя мотивация? Ты жил когда-нибудь в стране, где запрещены нормальные человеческие потребности? Я должен стать драматургом мирового уровня! Тогда может быть хотя бы раз десять в жизни удастся позаниматься сексом. Даже если я стану драматургом высокого уровня или просто известным в России, это не решит проблемы. Что мне? Самому Шекспиру думаю, при жизни бабы не давали! А женщины, они же такие вкусные. И молодые и старые. Дали хотя бы одну не только попробовать,  но и пожить с ней, мне кажется я бы не отрывался. Было бы куда привести еще ее. Мне 36  лет и я еще ни разу в жизни не жил один, или с мамой, или в многоместных общежитиях.
Голос. А ты часто бываешь в театре?
Алексей (в сторону зала). Судьба свела меня с одним из участников образовавшегося в нашем городе относительно недавно народного театра. Сам я естественно ни разу не был на их постановках, но останавливаюсь иногда, беседую о театре вообще.
Народник. Ну, за последний год сколько раз был?
Алексей. Вот как объяснить человеку, что я в местах массового скопления людей всегда начинаю хотеть какать. Если только актеры будут играть передо мною одним. Да и потом мне как будущему драматургу мирового класса все о театре становится понятным с полуслова..
Народник. Ну, хотя бы раз в месяц бываешь в театре?
Алексей. Видел две, три постановки. По телевизору (чуть слышно), в жизни.
Народник. По телевизору совсем не то что в зале. В зале ты погружаешься в особую атмосферу, энергетику, так что забываешь обо всем. Телевизор этого не передает.
Алексей. Понятно, забываешь даже о том, что тебе хочется в туалет. В общем можно сказать? « Настоящий театр – это тогда, когда играют так, что забываешь о том, что хочется какать». И: « На сцене нужно брить свой зад, а не рассказывать о том, как ты его бреешь».
Народник. О чем ты? О каком заде?
Алексей. Да так. А! слушай! Последний раз, когда я включил телевизор, я увидел что показывают пьесу, которую ты говорил когда то вы ставили – « Семейный портрет с посторонними». И играл ее уфимский русский драматический театр. В постановке думаю самого Рабиновича.
Народник. Ну и как, понравилось?
Алексей. Да в общем, да. Там знаешь интересная находка такая. Главный герой со сломанной ногой сидит и празднует день рождения. А на голову надел подаренный ему мотоциклетный шлем. И если шлемы при социализме выпускались открытые, не закрывали лицо, а затягивались под подбородком кожаным ремешком, то у этого шлем такого западного типа с перегородкой закрывающей подбородок и откидывающимся наверх стеклом, как в космическом скафандре. И вот он сидит и ест и пьет, а перегородка закрывает ему подбородок и часть рта, мешая есть в общем. И все это так комично выглядит.
Народник. Ну да, это мы в нашем народном театре придумали.
Алексей. В смысле?
Народник. Ну режиссер нашего народного театра сказал что эту сцену надо как то усилить, придумать что-нибудь посмешнее. Я и предложил: « А давайте на голову главного героя шлем наденем». Это была наша дебютная постановка, поэтому на премьеру мы Рабиновича приглашали. Он приезжал.
Алексей ( в сторону зала). Боюсь, что даже не получив еще мирового признания я уже слишком хорошо понимаю тайные механизмы и особенности театральной жизни. Рабинович, чтобы стать драматургом мирового уровня, надо не бояться мирового уровня. А чтобы ставить пьесы о русских, надо не бояться русских. И страх страхом выбивают. Вот крикни: « Русские дерьмо»! Крикни: « Русские дерьмо»! Боишься, да?! Боишься!  (неожиданно примирительно) Вообще то я и сам боюсь, хоть и русский. Ну, так то мы ништяк ребята.
Во многих знаниях многие печали. Я с какой то невыразимой тоской вдруг совершенно отчетливо понимаю кто такой Шекспир. Этот Равновеликий мне человек. Тайну его понимаю. Он, как и я ненавидел театр! И все его пьесы – это результат этой ненависти! Все его пьесы это сублимация. Хотелось быть принцем датским, королем мира, цезарем, мавром, попробовать 14 летнюю девушку, посмотреть Италию – попробуй доплыви по парусами, а приходилось проводить все время в пыльном, душном и затхлом театре, единственном месте где можно было хоть как то воплотить свои мечты и получить за это деньги. Он даже не мог как я устроиться охранником. В то время не было крупных производств, а небольшие частные мастерские охраняли сами хозяева.
Но пора вернуться к моей пьесе. Все актеры бегают и играют по-прежнему великолепно. Лариска  восхитительна. Поэт интеллигентен. Гегемон омерзителен. Ах ты скотина! Сволочь пролетарская. Вот вы как в 17 пришли к власти, так и не даете никому житья, навязываете свои порядки. Все заставляли ходить строем на демонстрации и участвовать в бесплатных субботниках. Угнетали все лучшее и утонченное. Из-за вас не могли развиваться целые направления науки искусства и культуры. Довели страну, что стало нечего надеть, пожрать и выпить. Скоты! Да ладно поесть. Потрахаться с женщиной стало невозможно. А как тут потрахаешься, если стоит подойти к женщине, появляется пролетарий и начинает прыгать вокруг. Но я исправлю это положение. Изменю существующий порядок вещей. В конце концов это моя пьеса и я могу внеся изменения дать Поэту счастье. То, что почему то не давалось мне. Выступить в роли судьи, Высшей силы, Вселенной, Рабиновича (шучу). Решение приходит молниеносно. Лариска ведь родилась фактически рядом с проходной и считает ее своим домом, постоянно забегает греться. На дворе ночь, рабочие пойдут на утреннюю смену еще не скоро. Поэтому я запущу внутрь проходной сначала одну Лариску, а потом когда Гегемон успокоится, не будет же он за одним Поэтом бегать, самого Поэта. Поэт должен будет войти. Проходная же представляет собой простой коридор с вертушкой посередине и двумя стеклянными дверями, через которые он увидит свою возлюбленную и поймет, для чего его запускают.
Лариска, ну-ка иди сюда, ц ц ц ц ц, погрейся. Так отлично. Пол дела сделано.  Сейчас подождем. Дай-ка отпугну Гегемона. Фу, шел отсюда! Оба убежали. Ничего, Поэт если не дурак прибежит. Один. Лариска, достали тебя скоты пролетарии?  Правильно что предпочитаешь культурную интеллигенцию.  Все бы бабы были такими. А вот и Поэт! Допер! Прибежал один. Заходи, заходи. Давай, давай. Отлично. Я свет выключу на посту, а свет уличных фонарей создаст необходимый полумрак. Приятную интимную обстановку для влюбленных. Понятно, что несколько полевые условия, но меня можете не стесняться, я на вашей стороне, можно сказать союзник. Удивительно, у них все получается. Нет, я не подсматриваю специально, но и отвести глаз полностью не могу. Я ведь нахожусь на работе и вынужден осматривать окрестности, хотя бы для того чтобы ничего не сперли.
Вопль. А! А! А! А! А! А! А! А! А! А! А! А! А!
Алексей. О Господи! Это Гегемон! Даже по прошествии десятков лет думаю, буду вспоминать то что сейчас услышал. Аж всего передернуло! Он ведь даже не то что не лаял, даже не вопил, он просто кричал по-человечески!
Гегемон. А! А! А! А! А! А! А! А! А!
Алексей. Кричит и смотрит мне в глаза! Кричит и смотрит! И в глазах его написано: « Это ты, ты все придумал, ты организовал!»
Гегемон. А! А! А! А! А! А! А! А! А! А!
Алексей. Как я теперь за водой или в туалет ходить буду? На посту ведь ни воды, ни туалета. Придется лом всегда с собой брать, чтобы отбиваться. Ну уж я не знал, что он так серьезно все воспримет. Фу, кажется убежал. Просто волк какой-то разъяренный. С другой стороны крик абсолютно человеческий. Разве может собака кричать по-человечески?  О, а это что еще такое? Любовники прекратили заниматься своим делом, но почему то не расходятся. Да их заклинило? Поэт стоит задом к любимой и лапка одна у него задрана и находится на спине у партнерши. Деликатная ситуация. И я даже не знаю как им в ней помочь. По идее надо бы перекрутить Поэта лицом к попе Лариски. И сделать это интеллигентно, чтобы не нарушить тонких чувств любимых. Ну-ка подойти хоть. Э.э. туда, туда, надо перекрутится. Он пятится и Лариску только толкает. Что, если взять Поэта на руки и крутить его вокруг члена? Опасно. Он вероятно не понимая моих дружеских намерений, когда я подхожу, начинает сильнее тянуть и толкать Лариску. Причиняя ей этим думаю боль. Да и цапнуть может. Ладно еще Гегемона нет с его воплями. И чтобы он сказал мне своими глазами, глядя на сложившуюся картину? Осенило! В подсобке есть лопата, большая деревянная, для уборки снега. Сейчас я ее подсуну под ноги Поэта и подниму его с помощью этой лопаты. Так. Ну что ж ты пятишься?  Потерпи, потерпи. Ого! Такое ощущение что на конце лопаты десятилитровое ведро, полное воды или 16-ти килограммовая гиря. Хрен поднимешь.
А сколько времени? Ничего себе! Я думал еще ночь, а оказывается уже шестой час утра, очень скоро первые рабочие пойдут через проходную на смену. Но может дверь открыть? Может они как то сами бочком выйдут вдвоем? Наоборот начинают смещаться к центру проходной. Понятно я и сам боюсь вдруг ворвется Гегемон и не факт, что набросится на них, а не на меня. А если их оставить в покое? Не вмешиваться в ситуацию. Должны же они сами что-то предпринять. Не могут же они стоять вечно.
Просто стоят и ничего не делают. Поэт, ну нужно же проявлять какую-то инициативу. Хотя бы крутиться или извиваться. Что за интеллигентские штучки. Вот так же в 17 с вашего молчаливого согласия большевики и пришли к власти. Из-за вашего бездействия стали возможны сталинские лагеря и репрессии. Это вы обреченно покорно шли на демонстрации и вкалывали на субботниках. Вместо того чтобы бороться, безропотно сносили унижения и поворачивались к проблемам спиной. Из-за этого вас и прозвали гнилой интеллигенцией. Поэт, докажите наконец, что вы не такой. Встаньте с колен! Переломите судьбу! Освободитесь от плена любви! А сколько времени? А! Почти шесть! Сейчас народ на смену пойдет, а у меня на посту две трахающиеся собаки. Меня же за педераста примут. И так многие считают, что раз ушел из инженеров в охранники, значит педераст. Но что же делать?! Что же делать?! Так, где лопата? Ах ты сука интеллигентская! На тебе! На тебе! А, освободился!

                ( Свет гаснет и зажигается снова. )   

Алексей. Прошло 13 или 14 лет, как я написал свою первую пьесу. За это время у меня так и не было ни одной постановки. Я ослеп на один глаз в том числе и из-за занятий литературой. И нигде не работаю. Да. И живу я не очень хорошо. Не очень хорошо.
Я живу превосходно! Из-за проблем со зрением мне платят пенсию, на которую в провинции можно жить как средней руки миллиардер. Утро мое начинается в 9 часов, когда я встаю и до одиннадцати слушаю интересные радиопередачи. В 11 часов я иду в столовую, в которой за копейки, в смысле дешево очень, кормят по шикарному ресторанному уровню. Я беру мясной суп с лапшой или борщ, второе – обычно гуляш с рожками, салат, обязательно что-то типа школьного пирожного и беляш и плачу за все 100 – 140 рублей, то есть 3 – 4 доллара. После обеда, если это лето я иду на пляж, рядом с городом находится шикарный пруд и лежу там час, загораю и купаюсь. Иногда пишу.  Как то на половину своей пенсии я купил 6 пар хорошей фабричной китайской обуви, а раньше мог позволить себе только одну пару, но к весне цены упали и я за те же деньги мог бы купить 10 пар. Мама ушла ухаживать за больной родственницей и я живу один. И встречаюсь с девушкой 185 сантиметров ростом, моложе меня на 21 год. Мы познакомились когда ей было 25.  Все о чем я только мог мечтать, начиная заниматься драматургией, все у меня есть. Если бы я был неверующим, то мог бы сделать вывод, какой думаю и сделают многие, что идя к своей мечте, преодолевая все трудности, ты получаешь все. Но я знаю, что мне дал все Господь Бог. Не сразу.  Пришлось долго ждать. Но может мне и было показано моей пьесой, что если бы давалось все сразу, ты перестанешь двигаться, остановишься. А насчет постановок. Зачем мне людские постановки, когда мои пьесы сами ставятся в пространстве и думаю во времени. Зачем мне людская плата, когда мне платит сам Господь Бог.
Но ты же хотел стать драматургом мирового класса, получить всеобщую известность, - могут спросить меня. Пять раз  с какой то безнадежностью отчаяния я высылал свои пьесы Рабиновичу и ни разу, помимо того телефонного разговора, не получил от него ни строчки ответа. Тогда я перевел частично свои пьесы и выслал их в первый попавшийся театр на Бродвее. Через некоторое время мне пришла бандероль с подарочным буклетом внутри и с письмом американских продюсеров, в котором сообщалось, что сюжеты моих пьес мирового, бродвейского уровня и с советом перевести их в стихи для постановки в виде мюзиклов.                (Стоит и машет указательным пальцем в зал.)
                Подождите!               . .