Когда совсем уйду, когда меня не будет,
и в пламени свечи сгорит последний штрих,
как мотыльки на свет, слетятся Божьи судьи,
и душу унесут на крылышках своих.
Пока ещё живу, и снег летит на плечи,
но я уже боюсь и верить и любить...
Как поздние цветы, нечаянные встречи,
нанизаны они на шёлковую нить.
Храню, как Божий дар, не смея прикоснуться,
осенний перелёт неярких долгих лет.
и шелковый шнурок и робкий отзвук сердца,
и наших поздних встреч нетронутый букет.
Боюсь, что позабыв, блаженство первых почек,
засохнет, почернев, бесплодная лоза...
Но в перьях облаков, увидев Божий почерк,
ни голову укрыв, ни отвернуть глаза.
А может... полюбить? И никуда не деться?
И убедиться вновь, что горше счастья нет?
Иль, пламя потушив, не дав душе согреться,
отмаливать грехи давно ушедших лет?