Была сентябрьская ночь.
Шёл нудный, липкий дождь,
И два бомжа, от холода дрожа,
Бежали через мост.
Бежали долго, и их нелепая одежда,
До ниточки промокла.
Бежали задыхались, все время спотыкались.
Один упал, другой его поднял.
Бежали, не петляли,
Маршрут прекрасно знали:
К комбинату, мимо труб,
Где рабочий виадук,
Мимо ЛЭП – сто тысяч вольт,
Там сгорел старик, Арнольд,
Тот, что плакал, как дитя,
Когда зимой его жена,
Чем-то люто отравилась
И, вся желтой, умерла,
Потом, вдоль всех этих заборов,
Исписанных «художниками из народов»,
И возле лозунга про расу,
Вниз в родную теплотрассу.
Здесь тихо, сухо и спокойно,
И кислый запах барахла,
Два человека, очень вольно,
Разделись сразу догола.
Один, мужчина, лет так сорок,
Когда-то, видно, сильным был,
Теперь худой, как журавлёнок
И рыжий словно апельсин.
Второй, вдруг бабой оказался,
Чей возраст не определить,
И о достоинствах фигуры,
Очень трудно говорить.
Мужчина с женщиной качались,
Чтоб не упасть, сопротивлялись,
Руками двигали без звука
И в темноте нашли друг друга.
Затем устало опустились,
И груда тряпок — им кровать,
И губы их соединились,
Пытаясь нежно целовать.
Их пальцы, мягко, теребили,
Войлок слипшихся волос,
Тела, друг другу, жар дарили,
И сон мужчину вдаль унёс:
Туда, где он ребёнком был,
И где отец его лупил,
За то, что он опять соврал,
Что деньги с тумбочки не брал...
«Проснись, алкаш!» — подруга злилась,
Но в это время дальше снилось:
Как он отца к стене прижал
И чем-то зубы выбивал,
При этом вслух, что-то, рычал.
Ей же нужен был мужчина,
Ей хотелося любви,
«Сладкий, милый, - все просила. -
Хоть немного по…би».
Но он все спал. И вдруг как вспышка,
Возникла ненависть внутри,
И словно бешеная мышка,
Залезла в пьяные мозги.
Она схватила орган мужа,
Рванув в попытке оторвать,
Ладонь сухая соскользнула,
Заставив женщину упасть.
Мужик вскочил: «Паскуда, больно!
Что ты делаешь, коза?»
Она была вполне довольна:
«Ну что, очнулся ото сна?»
Они ещё часок возились,
Кричали, ссорились, мирились,
Потом устали, обнялись,
В любви до гроба поклялись,
И съев какие-то спагетти,
Уснули крепко, словно дети.